Мой грешный пират - [81]

Герцог многозначительно изогнул брови.

– И?..

– И все.

В горьком разочаровании, что ему отказали в скандальных подробностях, Людовик отрезал:

– Мои источники в папстве утверждают, что она предъявила папе брачное свидетельство, подтверждающее заключение брака на Ямайке несколько месяцев назад. Что скажете на это, месье?

Входя в роль старого сплетника, герцог пояснил:

– Он обманул ее. Обещал свадьбу, герцогство, титулы… Да вы и сами знаете, ваше величество, как наивны молодые девушки. Алис проглотила наживку, и вот! Похоже, что он уже обручен, и более того, его брачные обязательства имеют законную силу, если произносятся в Миланском соборе. Закон Ломбардии.

– Истинная правда! – Людовик оживился. – Закон Ломбардии! Теперь я вспомнил.

– Так что ваше величество понимает, почему у Алис нет основания для свидания с этим бесчестным распутником.

– Относительно него вы, конечно же, правы, тем не менее свидание состоится. В присутствии охраны. – Когда герцог открыл рот, чтобы возразить, король смерил его властным взглядом. – Такова моя воля, месье!

– Да, разумеется… Воля вашего величества…

Король подал сигнал, чтобы открыли дверь.

– Итак, все решено. Леди Аланис нанесет визит Стефано, после чего вы сможете уехать на свой маленький остров.

Аудиенция закончилась.

Когда наступил вечер, явился капитан Ла Виллетта, чтобы сопроводить Аланис в Бастилию. Велев ему подождать в прихожей, она зашла в комнату деда.

– Итак, ты отправляешься в парижскую темницу, – констатировал герцог. – Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

– Я и сама справлюсь, – отклонила она его не совсем искреннее предложение. – С тех пор как я встретила Эроса, исследование подземелий стало для меня привычным делом. Для принца у него странная привычка селиться в самых отвратительных местах.

– Хм… Надеюсь, ты не тешишь себя надеждой вынести его тайком в своем кармашке.

Аланис улыбнулась.

– Боюсь, он слишком велик для этого. Но вдвоем мы что-нибудь придумаем.

Мысль, что она его увидит и прикоснется к его телу, наполняла ее радостью и надеждой. Герцог вынул монокль.

– Людовик считает, что твой пират переметнулся на нашу сторону. Как ты намерена убедить монарха, что его фаворит все еще предан ему?

– Эрос никогда никому не присягал на верность. И не потерпит никакого короля над своей дурной головой.

– И все же, – задумчиво продолжил герцог, – нет ничего опаснее чувства, что с тобой все в норме, не имея подкрепления реальностью. Есть один способ убедить короля, что его любимец не сотрудничает с нами. Если ты, конечно, хочешь спасти его, Алис. Оставь его. Отвергни.

Ее улыбка погасла. Она и сама пришла к такому печальному заключению. Но, чтобы убедить короля, требовалось в первую очередь убедить самого Эроса. От этого ей стало дурно, будто проглотила отраву, и ледяной холод вполз в сердце. С ресниц на щеку скатилась большая теплая слеза.

– Не стану обманывать тебя, Алис. Мне импонирует идея отделаться от Сфорца, но я не бессердечен. Я сознаю, что твои чувства к нему искренни. Это лучшее, что я могу тебе посоветовать.

Она вышла в прихожую. Капитан Ла Виллетта проявил нетерпение:

– Мадемуазель готова?

Убийцы и грабители, вольнодумцы и проститутки, фальшивомонетчики и должники всех мастей населяли самую зловещую тюрьму Европы – Бастилию. Закованные в наручники и кандалы, они сидели в грязных, зловонных камерах и всецело зависели от черствых, ко всему привыкших охранников. В воздухе стоял тяжелый человеческий дух смерти, болезни и несчастья, принимая форму призрачных глаз, глядящих из-за зарешеченных прорезей. Ежась от нездоровой атмосферы, Аланис следовала за Ла Виллеттой по бесконечному, освещенному факелами коридору, спускаясь по ступенькам вниз.

– Десять минут, мадемуазель, – объявил капитан, когда они прибыли на самое дно подземелья.

Камеру отпер ворчливый горбун, казавшийся истинным порождением этого проклятого Богом места. Дверь открылась с металлическим лязгом и заскрипела на средневековых петлях. Аланис вошла внутрь. Сначала она ничего не различала, только темноту. Дверь захлопнулась, и ее обняла пара сильных рук. Сердце ее взволнованно забилось.

– Аланис. – Эрос коснулся губами ее губ.

Желание ответить на поцелуй сводило ее с ума, и все же она отстранилась, зная, что, если проявит хоть каплю тепла, Эрос ей не поверит. И она выкопает ему могилу.

– Меня прислал сюда король, – произнесла она бесстрастно. – Сказал, что ты просил об этом.

– И днем и ночью. – В слабом свете факела, просачивающемся сквозь прорезь в двери, она увидела покрытое копотью лицо с блестящими глазами и солнечной улыбкой. – Боже, какая ты красивая. – Он взял ее голову и оставил на губах еще один поцелуй. – Я скучал по тебе, нимфа. А ты по мне скучала?

И хотя Эрос был грязный, его прикосновения вдохнули в ее тело жизнь. Аланис до боли хотелось запустить пальцы в его волосы и поцеловать его, но вместо этого она спросила:

– Как ты тут?

В его глазах промелькнуло подозрение.

– Отлично. А ты? Надеюсь, псы моего кузена не…

– Ты прибыл вовремя. Благодарю. Похоже, моя маленькая ложь папе римскому стала причиной твоих больших неприятностей. Людовик считает, что ты объединил силы с альянсом, Мальборо и Савойским.