Мой грешный пират - [73]

Эрос улыбнулся.

– Что за грязный слух! Как давно он до вас дошел?

В императорской торжественности вплыли лакеи в ливреях, чтобы помочь графам расположиться. Каждый нес бутылку вина. Наполненные до краев красным, как гранат, напитком, хрустальные бокалы ознаменовали открытие собрания. Право произнести первый тост получил граф Джанфранко Висконти, ближайший родственник Эроса. Заняв престижное место на другом конце богато убранного стола, напротив принца, он поднялся на ноги.

– Уважаемая ассамблея, сегодня нас собрал здесь не какой-то принц, каких полным-полно на этой земле, а тот единственный, которого приветствовала вся Италия: вновь спустившийся на землю сын Марса! – Все зааплодировали Эросу. – Мы заспешили к нему по его призыву по враждебной земле, находящейся под контролем ненасытной Флоренции, путешествуя инкогнито под видом купцов, практически без сопровождения. И вот мы здесь перед ним. Достопочтимые друзья, сегодня мы не просто преклоняем колени перед нашим принцем, но принимаем в лоно своих объятий давно пропавшего брата, который вскоре станет нашим отцом. Принц Стефано Андреа Сфорца, будущий великий герцог Миланский, в честь памяти вашего дорогого, почитаемого отца, герцога Джанлуччо Сфорца, великого человека и настоящего правителя, салют!

Никто не осмелился пригубить вино. Пряча улыбку, Эрос пригласил Бернардо:

– Пожалуйста, поменяй мой стакан со стаканом любого уважаемого члена собрания по собственному выбору.

От странной просьбы – прикоснуться к бокалу аристократа, до того как тот опустошил его, – Бернардо нахмурился. Тем не менее взял бокал своего господина и обошел с ним стол, чтобы остановиться за стулом Варезино. Взмахнув свободной рукой, он обменял бокалы и принес господину бокал графа. Эрос поднял бокал.

– Теперь, господа, когда мы убедились, что яд в меню сегодня не значится, я приглашаю вас выпить в знак памяти о моем отце.

Его взгляд скрестился со взглядом Таллия.

– Салют!

Эрос пригубил бокал, понуждая остальных последовать его примеру.

– Салют! – раздалось со всех сторон.

Пока они пили, Эрос следил за Таллием, посылавшим ему взгляды, полные зловещего смысла. К концу войны останется лишь один победитель, который заберет все.

Златокудрая леди весь день просидела в своих покоях. Слуги приносили и уносили еду. Никому, кроме Стефано, не дозволялось перешагнуть порог ее апартаментов. Он ревновал ее ко всем, даже самым преданным своим капитанам, особенно к венецианцу, который не сводил с нее глаз. Взбегая вверх по крутой черной лестнице замка, Роберто довольно хмыкнул. Скоро Чезаре станет принцем, и он будет рядом с ним упиваться светом его славы. Но для этого требовалось точно выполнить свою миссию и доставить хозяину его трофей в целости и сохранности. За стенами его ждал наемный экипаж; его возница за несколько монет стал глухим, немым и слепым. Роберто тихо отпер боковую дверь и прокрался внутрь. Она спала на кровати, раскинув веером на подушке золотые волосы. Достав тряпку и бутылочку хлороформа, которую привез с собой из Парижа, он приблизился к безмятежной Аланис. При виде ее красоты его сердце подскочило. Девушка оказалась немного выше, чем он думал, и молил Бога, чтобы прихваченный мешок оказался впору.

– Спокойно, моя красавица, – пробормотал он, прижимая пропитанную хлороформом тряпицу к ее губам. – Тебя ждут на большом балу в Версале.

Время близилось к полуночи. Эрос забеспокоился. Бернардо заметил, как хозяин то и дело возводит глаза к потолку, где находилась спальня небезызвестной особы. План нападения на пребывающие в спячке французские и испанские укрепления, разбросанные по всему Милану, был детально разработан. Оставалось лишь проголосовать. Все же они оттягивали время, вспоминая старые споры и старое вино. Это походило на сговор.

– Все же я считаю, что позволить вам возглавить армию будет огромной ошибкой, о которой мы все пожалеем, кроме вас, Стефано, потому что вы будете мертвы, – возразил граф Коррадо из Бергамо. – Я уважаю ваше желание командовать нашими объединенными силами. Видит Бог, превыше всего мы, бергамцы, чтим доблесть, но кто возьмет в свои руки бразды правления, если вас ждет поражение?

– Я не проиграю, – упрямо заявил Эрос.

– Будьте благоразумны, ваше высочество, – вмешался граф Кастильоне. – Если вас возьмут в плен или убьют на поле боя, продолжать кампанию будет некому. Вы стратег и не можете идти в атаку как простой солдат.

– Вандом ходит в атаку, а также Савойский и Мальборо, – возразил Эрос.

– С полком кавалерии – да, но не во главе жалкого отряда. Это самоубийство!

– Значит, я самоубийца, – пробурчал Эрос и незаметно подозвал к себе Бернардо. – Пойди наверх, – прошептал он, – и проверь, не нужно ли ей чего. Скажи, что я скоро приду.

– Франческо Сфорца проложил себе путь к власти искусством владения оружием, – напомнил всем граф Карлино. – Ему нечего было предложить, кроме силы своих солдат и собственного честолюбия, и люди, обезумев от радости, внесли его вместе с лошадью в Дуомо и провозгласили герцогом.

– Это старая сказка, – проворчал Таллий. – Я восхищаюсь твоей стойкостью, Стефано. Однако есть правила ведения войны, и сегодня никто не выставляет правителя страны, как острие ее копья. Это противоречит правилам.