Мой герой - [42]

О ты жеж! И точно знакомо! Только вот на красивые ужины меня никто не брал, туда, боюсь, ходили с Андреем другие.

— Это ты называешь «жить вместе»? — вскричала Лейла, да с таким жаром, что Максимилиан отшатнулся. — Это ты называешь быть любимой?

И она продолжила уже гораздо тише:

— Я надеялась, что после вчерашнего ты уйдешь из клана… что все закончится… что, я наконец-то, почувствую, что такое быть любимой…

Ты была любимой, дурочка.

А я? Я была? Было ли это с Андреем любовью?

— Ты надеялась, что меня растопчут, и тогда я буду только твоим, это ты хотела сказать? — тихо переспросил Максимилиан.

Ну что ж… цинично, а правдиво.

— Макс… — выдохнула Лейла, и мне вдруг стало ее слегка жаль… она ведь реально не со зла. Реально не подумала. Бывает. Только Максимилиан простит ее вряд ли. Когда так смотрят, то не прощают, увы.

— Мои люди могли погибнуть из-за твоей глупости, — сказал Максимилиан. Ну, начнем с того, что не из-за ее глупости, а своей, но Лейле говорить об этом не обязательно.

— Я лишь чудом я не упустил важного для меня человека.

И это тоже правда, но… вина ли в этом только Лейлы? Или остальных ребят, которые забыли обо всем на свете, увидев голые задницы стриптизерш?

— Ты сама не понимаешь, что ты чуть было не натворила!

— Я лишь хотела, чтобы этим самым важным человеком была для тебя я, — тихо ответила она. — Хоть изредка. Хоть немного.

И тут я ее, пожалуй, тоже понимала. Но все равно не одобряла.

— Не твой клан, — продолжила она, — не твои люди — я! Только обо мне ты никогда не думал…

А вот это уже, пожалуй, не правда. Я видела его взгляд сегодня утром. Слышала его шепот ночью… если бы ему было все равно… как бы я хотела, чтобы было, однако, увы.

— Если тебя не устраивает, как мы живем, если ты меня не понимаешь, не хочешь понять, то просто уходи, — холодно ответил Максимилиан.

— Макс…

– А что ты думала? Что после этого я останусь с тобой?

Ну… я бы, пожалуй, тоже не осталась.

– Я все сказал, — сказал Макс, и от каждого его слова даже мне было больно. Будто по живому резал. — После вчерашнего я не хочу тебя видеть. Я не выгоняю тебя из нашей квартиры, я даже вещи свои забирать оттуда не буду. Они мне не нужны, можешь выкинуть. Тебя больше нет в моей жизни.

Развернулся и ушел с балкона.

Я еще долго просидела на том карнизе, не решаясь выйти. Все боялась, что либо она, либо Максимилиан все еще стоят где-то рядом, что передумают, вернутся, и обнаружат тут меня… а свидетели, как известно, долго не живут.

Только… разве дело в этом? Я до крови прикусила губу. Еще вчера я ей завидовала, ее красоте, тому, что Макс был с ней, но сегодня… мне ее было жаль. До боли в груди. Я ведь тоже так жила, совсем недавно. Ждала Андрея домой, временами долгими ночами… только Андрей домой приходил почти всегда, а она…

Как бы не оказалось, что я сейчас ближе Максимилиану, чем она стала за все это время. Хотя я и не его женщина. Наверное, никогда ею не буду, а теперь, странное дело, убедилась, что и не хочу ею быть.

Это, увы, то самое одиночество вдвоем. Убивающее. Когда ты как бы с кем-то, и все у тебя, как бы, в порядке, а если капнуть глубже…

Вся моя родня приняла Андрея. Ведь он был таким милым, таким вежливым, когда хотел. Таким обворожительным. И скажи я, как дело обстоит на самом деле, боюсь, меня мало кто понял бы. Ведь я его невеста. Почти жена. Ведь он обо мне заботится… как бы.

Вот и Лейла внешне была с Максимилианом, а вроде как и нет. И мужское царство клана ее, судя по всему, никто особо не приглашал.

Чем он лучше Андрея?

И на самом ли деле нужно за него бороться? За его любовь?

Да только за любовь ли я теперь борюсь? Или мне его тоже жаль… всех жаль, как ни странно…

Вздохнув, я сошла с карниза и пошла искать Максимилиана. Конечно же, нашла. В библиотеке. Он, как и ожидалось, пил. В темноте и в одиночестве, крепкое виски. Стакан за стаканом, даже не морщась, будто воду. Пил и не пьянел внешне, смотрел невидящим взглядом в окно, на проносящиеся за окном флаеры и страшно молчал…

Идиот. Если ему так больно, то почему Лейле об этом не сказал? Почему переживал тут и пил в одиночестве? И мне какое, собственно, дело, почему я не могу его оставить? Пусть себе упьется, от этого пока еще никто не умирал. Наверное.

Но… Я не выдержала, подошла, отобрала у него стакан, и спросила:

— Поделишься?

Максимилиан пожал плечами, достал из стола второй стакан и, поставив его на стол, налил себе полный.

— Почему бабы такие дуры, а? — спросил он.

А сами вы, что, умнее? Сегодня ты был точно умнее? А рядом с ней?

— Я ей все дал.

Да! Андрей, наверное, тоже так думал.

— Да, я понимаю, что занят, — надо же, понимает он, — но только до турнира, а дальше, дальше бы все изменилось. А она вместо того, чтобы понять…

А ей ты это сказал? Или, как Андрей, решил, что сама догадается… сама поймет… но хочу ли я ее защищать? Человека, который чуть было не отдал своего любимого и кому… Альфе? Людям, которые и убить готовы?

– Макс, перестань, — прошептала я, не в силах смотреть, как эта пьянь бесстыжая так страдает.

– Перестань? — засмеялся он. — Меня продали, представляешь? Продали… как вещь…

Ну продали, чего уж там… я отхлебнула слегка из его стакана и скривилась. Ну и гадость, как он только это пить может?