Мой генерал Торрихос - [57]

Среди пока ещё не изданных и хранимых мной документов генерала есть одна небольшая запись о великом панамском боксёре Дуране, известном под спортивным именем Мано де Пьедро (каменный кулак. – пер.). Запись интересна тем, что начинается с социального контекста его происхождения: он жил среди бедняков и их улиц, где единственным, чем мог себя защитить ребёнок, были его кулачки. Он пишет: «Дуран должен был зарабатывать себе копейку с детства на рынке труда, где только честная драка на кулаках устанавливала иерархию страха». Генерал знает, что значительная часть силы, заключённой в кулаках Дурана, происходит из этой, другой, социальной традиции его страны.

А из того, чего нам, панамцам, не хватает для организованной социальной борьбы, с избытком имеется в области наших боксёрских традиций. По отношению к численности населения Панама занимает первое место в мире по количеству боксёров мирового уровня. Одно время было так, что из всех чемпионов мира четверо являлись панамцами.

Если бы наши проблемы в отношениях с империализмом могли бы решаться через кулачные бои, мы бы давно и быстро их решили. Правда, надо было бы учитывать, что наши боксёры все находятся в лёгком и полулёгком весе, т. е. весе боксёров, выросших в условиях голодания в недоразвитой стране. Но морально и физически сильных, ведущих своё начало с детства, прошедшего в условиях жестокого и тщательного социального отбора, более жёсткого, чем отбора естественного.

Приятно видеть порой бегущих ранним утром по улицам города панамских юношей, возможно, тренирующихся так будущих боксёров. Ведь если их соотечественник Мано де Пьедра Дуран смог стать чемпионом мира, то почему бы и им не стать такими же, как он? Вот она, роль, которую играют в нашей жизни традиции.

Унамуно писал, что, когда английский физик занимается научными исследованиями, он как бы ощущает, что за ним стоит во всю свою мощь армада британского флота. Он чувствует себя защищённым под сенью этой армады и смело выдвигает свои идеи и продвигает вперёд науку. Но и это не моя ирония, а ирония того же Унамуно, когда он говорит: откуда же взять такую смелость, например, аргентинцу или, того хуже, панамцу, где им взять такой же уверенности и мужества, чтобы бросаться в неизвестность, выдвигая свою научную идею?

Вот в боксе – тут мы признаны. И наши боксёры: Дуран, Браун и Исмаэль Лагуна и Педроса, и многие другие, находясь в первых рядах боксёров, и с первых своих скамеек подле ринга могут вдохновлять, давать советы молодому панамцу, может быть, впервые в жизни поднимающемуся на ринг для поединка.

Дуран: Мано де Пьедра

Я думаю, что так же, например, происходит и с никарагуанцами в области поэзии. У них сейчас так много современных хороших поэтов, потому что они у них были и в прошлом. И потому и в будущем у них будут хорошие поэты. Это круговорот, круг, который может быть назван виртуозным в отличие от порочного. Традиция, работающая в автоматическом режиме…

К сожалению, существуют и порочные традиции, например порочная традиция «слуги», «сервилизма». И если все мои предки, весь мой народ были такими слугами янки, то кто Я такой, чтобы претендовать на то, чтобы не быть таким же?

Пожалуй, всё же я несправедлив в отношении моей страны. Может быть, из-за чувства отчаяния и разочарования. Есть же у нас и другая традиция – традиция борьбы, и борьбы на два фронта: с врагами внутренними и внешними. Генерал Торрихос – отражение этой традиции. Он ведь не из воздуха появился и не случайно стал таким. Он естественный продолжатель традиции, происходящей от негра Фелипильо, индейца Уррака, негра Бойяно, мулата Престано и, наконец, Викториано Лоренцо, простого торговца арбузами, поднявшего мощную антиколониальную волну ненависти во времена Уильяма Волкера и его вторжения в Никарагуа, забастовок 1925 года и жертв января 1964 года.

Генерал Торрихос со своей теорией «альпинизма поколений», получив от своих предшественников это революционное наследие, передаёт будущим поколениям ответственность за их продолжение.

Но пока есть хоть один негр, голосующий за Арнульфо Ариаса, того самого автора расистской Конституции Панамы 1941 года, будут оправданы наши разочарование и грусть. Эти чувства у генерала очень глубоки, потому что сопровождаются его огромной любовью к своему народу. Ему больно видеть эту деформацию менталитета рабов, которых он хотел бы обучить и освободить.

Из-за этого менталитета была похоронена его Реформа образования, объявленная прокоммунистической. Из-за него объявлены прокоммунистическими его Центры детского обучения, государственные компании, Трудовой кодекс, Закон о жилье. Даже Договоры по каналу цинично объявлены недостаточно патриотическими, как в своё время так же цинично объявлялась непатриотичной национализация американской энергетической компании «Fuerza y Luz».

Тут, в Нассау, генерал, заговорив об услуге, которую Панама могла бы предоставлять революционному движению с использованием для этого расположенного у нас международного финансового центра, он долго и с грустью, а я думаю, и с разочарованием говорил о нашей короткой истории интенсивного sojuzgamiento и, самое страшное, envilicimiento. «Негры, которых он послал a capar, арнульфисты», – сказал он.