Мой генерал Торрихос - [27]

Всю эту неделю Грэм жил напряжённо, ожидая субботы. Он даже как-то сказал мне, что, кажется, у него грипп и он не пойдёт в субботу к генералу. Но он пошёл. И, конечно, всё прошло у них хорошо.

Я думаю, что главным результатом его эксперимента в Коклесито был вывод о том, что недостаточно произвести в обществе экономические и материальные перемены. Это только половина задачи. Надо, чтобы изменился и человек. И не факт, что если изменились материальные условия, то вслед за этим немедленно изменяется и менталитет человека. В результате только материальных изменений в новом обществе ещё живёт «старый», неблагодарный (за эти изменения. – пер.) человек, а не воображаемый счастливый человек будущего, на руках которого покоятся обильные плоды труда земледельца.

И неслучайно команданте Сандинистской Народной Армии Даниэль Ортега, выступая во время обеда, данного им в честь Грэма Грина, в присутствии всех офицеров его генштаба приказал, чтобы все присутствующие на обеде военные и партизаны обязательно посмотрели фильм кубинского режиссёра Пастора Вега «Портрет Терезы», в котором тот затрагивает именно эту проблему.

Пишу об этом потому, что не хочу, чтобы это было единственным случаем, когда командующий вооружёнными силами вместе со своим генштабом даёт обед такому писателю, как Грэм Грин, и при этом ещё объявляет обязательным просмотр кинофильма Пастора Вега. Поэтому думаю, что такие вооружённые силы не могут проигрывать свои сражения. И заранее никто не предскажет, что у них будет в голове после всего этого. И это преимущество «недоразвитых» стран.

Пастор Вега снял фильм и о Панаме под названием «Пятая граница». В нем он задолго до того, как я это увидел, показал революционный характер преобразований генерала Торрихоса.

Торрихос называл «интимной истиной» такое свойство или высказанную идею, которая является истиной не вообще, а той, которой привержен тот, кто её излагает. Например, высказывание «Бог существует» является интимной истиной для глубоко верующего человека независимо от того, так ли это на самом деле, есть ли смысл в этой идее или нет.

Заметьте, что торрихистское понятие «интимной истины» не совпадает и с понятием «искренности». Последнее есть свойство мыслящего или говорящего человека, а не идеи или заявления, как это имеет место для «интимной истины». Говорят, что человек искренен, когда тот не лжёт, не скрывает того, что он считает объективной правдой. И можно быть искренним и скрывать тем не менее «интимную истину». Так, например, оставаясь глубоко верующим, человек приходит к научному заключению, что Бог не существует, и заявляет об этом. Аналогично можно провозглашать свою «интимную истину» неискренне. Например, говорить, что мои дети – лучшие в мире.

Чтобы мне быть в согласии с самим собой, «интимная истина» должна быть моей истиной. Это моя правда. Каждый человек имеет свою правду, и ни одна из них не соревнуется с правдой другого, потому что она по определению всегда побеждает другую. И всякая другая «интимная истина» по определению проигрывает вашей, просто потому, что она не ваша. Однако это вовсе не означает, что каждый человек должен иметь свою правду в области политики, свою математическую правду, правду в области литературных предпочтений или в области ядерной физики. И было бы идеальным, если бы интимная истина была бы интимной истиной для всех, и эта интимная истина была бы научной истиной. И таким образом не было бы противоречия между наукой и индивидуумом.

Интимная истина, а не только объективная правда, вытекающая из логических построений, была одним из самых существенных элементов мировоззрения Омара Торрихоса. Он применял этот элемент к проблемам и реальностям мира и к его объектам.

Торрихос никогда не отдавал предпочтение глубине и системному изучению вопроса независимо от того, удалось это сделать или нет. И всегда предпочитал им поиск «интимной истины» и искренности, что давалось ему легко. Он настаивал на применении «интимной истины» как на новом явлении в анализе событий, считая, что книжные истины и научные выводы ничего не стоят, если они противоречат интересам предмета, которому они призваны служить.

Его и личная, и публичная жизнь, да и он сам благодаря этой его приверженности «интимной истине» и искренности сами стали главными аргументами и подтверждениями его теории. Так что, если бы кому-то хотелось противоречить ему или отвергать его позицию или мысль, недостаточно было оперировать цифрами, словами, понятиями… Необходимо было учитывать эту его особенность как личности.

Думать и жить – глаголы, не являющиеся синонимами, но и то, и другое совершается во времени и в пространстве. Генерал Торрихос думал не только за столом прохладных кондиционированных кабинетов, на улице, в горах или в своём вертолёте. Он думал, перемещаясь в пространстве, гуляя, например, в горах, и если летел в самолёте или вертолёте, то приникнув к окну.

В отличие от людей академической культуры, рассматривающих объект в его исторически временном контексте, в его представлении, например, о родине, о его стране, доминировала пространственная географическая концепция. Думаю, что в проблеме Зоны Канала есть что-то от этого, но, кроме того, у него вообще в отношении к пространствам и местам его нахождения была какая-то особо сильная приверженность и чувствительность. Я как-то уже писал об этом. Это очень свойственно индейцам.