Мой генерал Торрихос - [24]
Поэтому он порицал левых художников, поэтов и более всего кинодеятелей за то, что они подчёркивали нищету народа, изображая беззубые и морщинистые лица, вздутые животы и т. д. потому что они изображали тем самым только это безобразие бедности, а не саму бедность. Бедность – понятие абстрактное, и её так не покажешь. И генерал Торрихос видел бедняков красивыми, в том числе и красивыми физически. Так однажды в Коклесито, окружённый очаровательными местными ребятишками (тут, правда, был элемент «засады»: эти дети благодаря ему уже пили регулярно молоко), он сказал: «Это ошибка – подчёркивать безобразие нищеты, потому что нищета бывает там, где бедность, но не всегда бедность – нищета».
Поэт Антонио Мачадо
Нельзя полностью отрицать, что его позиция никогда не рассматривать народ как некую научно рассматриваемую общность, помешала ему найти решения, уже разработанные и показанные в многочисленных социологических, экономических и политических трудах. Для него приоритетным было представление о том, что всякая проблема производит своё собственное решение. Он не считал, что существуют базовые общие проблемы, имеющие одинаковые базовые решения.
«Друзья» – «враги» Торрихоса использовали эту его достойную позицию, чтобы объявить, что наша панамская нищета имеет свою оригинальную специфику и надо находить, соответственно, оригинальное решение для борьбы с ней.
Но нет ничего оригинального в голодающем ребёнке. Голод – он и есть Голод повсюду в мире.
Возможно, что экономические и политические взгляды генерала диалектически колебались между разными мнениями, но он знал точно, что при социализме проблема голода имеет своё решение. Потому что не Бог сказал, что между нами всегда будут жить бедняки. Это сказал Дьявол капитализма. «А голода можно избежать, правильно распределяя всё то, что имеем», – писал генерал Торрихос.
Однажды генерал принимал одного колумбийца и вдруг вызвал меня. Я вошёл в гостиную. Гость встретил меня, потрепав по голове, и сказал: «Здравствуй, ну как ты, Карлито?» «Какой Карлито?» – спросил я.
«Ну как же, Карл Маркс», – смеясь ответил он. «Для меня он не Карлито, – ответил я, – а Дон Карлос…» Генерал дал понять, что такой мой ответ ему понравился, и он пригласил меня присоединиться к беседе.
Колумбиец вовсю, с насмешками и иронией, с вызовом атаковал идею социализма и, в частности, кубинский социализм. Генерал слушал его молча. Неожиданно он, взглянув на часы на запястье, сказал: «А ведь уже 11 вечера. В этот час не все панамские дети легли спать, поев что-либо. И не все колумбийские дети легли спать сытыми. Но все кубинские дети уже получили все свои ежедневные три порции». После этого он встал и пошёл в спальню, оставив меня один на один с тягостным молчанием и колумбийцем, лицо которого и без того, чтобы смотреть на него, излучало стыд.
Тип «социализма», о котором он говорил и хотел для Панамы, был компромиссной смесью между наукой, реальностью и его субъективизмом, которую он объявлял «своим аспирином» для лечения страны. Правда, позднее он перестал называть это своим аспирином, признав это неточной метафорой. Стал говорить просто о хирургии, и даже не о своей собственной. Говорил, что лечить надо от рака, а не от лихорадки. Он становился с каждым днём всё более опасным. Однако он никогда не отказывался от своего субъективизма.
Через призму этого субъективизма нужно рассматривать его дружбу с певцом Даниэлем Сантосом, с никарагуанским композитором и видным сандинистом Карлосом Мехия Годоем, с которым вместо серьёзных бесед о шедшей тогда в Никарагуа партизанской войне мог весь вечер вспоминать старые болеро и о Бэнни Море. Со священником поэтом-сандинистом Эрнесто Карденалем, с которым любил читать вместе его, на мой взгляд, ужасные поэмы, многие из них он знал наизусть, например, «El duelo de canada» и «Brindis del Bohemio».
Карлос Мехия Годой
Эрнесто Карденаль
Карденаль искал в своих стихах «вдохновение» для своей священной войны, он посвящал их генералу, думаю, в том числе для того, чтобы вдохновлять его на большую щедрость в её поддержке. Я говорил этому поэту: «Слушай, скажи правду… Скажи ему, что это старые, залежалые стихи». «Неправда, – отвечал он, – они свежайшие…»
Но поэтом, которого больше всего любил генерал, был Антонио Мачадо. Это странно, Мачадо – непростой поэт. Его стихи и сравнивать нельзя с «Duelo de la Canada». Не знаю, как он его открыл, но факт, что в его кейсе с документами и прочими бумагами всегда был томик полного собрания стихов Антонио Мачадо. Сильно потрёпанная временем и частым пользованием книжка, которую он однажды забыл и довольно издалека приказал найти и доставить её ему.
Возможно, что с «Duelo de la Canada» он познакомился в молодости, а с Мачадо – уже будучи зрелым. Или, может быть, он считал её народной поэмой и потому её знал. Это на него похоже. Или я ошибаюсь и это знаменитое «Duelo» – хорошая поэма. И всё же вряд ли.
Однажды – мы тогда были в США – я показал Лупите, его секретарше, написанный мной сонет. Довольно грубоватый. С обилием «плохих» словечек. Лупита что-то сказала по этому поводу генералу, и он попросил меня: «Почитай-ка, что ты показывал Лупите». И я прочитал:
Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.
Мартьянов Петр Кузьмич (1827–1899) — русский литератор, известный своими работами о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова и публикациями записок и воспоминаний в литературных журналах. «Дела и люди века» — самое полное издание записей Мартьянова. Разрозненные мемуарные материалы из «Древней и Новой России», «Исторического Вестника», «Нивы» и других журналов собраны воедино, дополнены недостающими фрагментами, логически разбиты на воспоминания о литературных встречах, политических событиях, беседах с крупнейшими деятелями эпохи.Издание 1893 года, текст приведён к современной орфографии.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.