Мой единственный - [68]

Пришло огромное количество открыток, похоже, со всей деревни, и множество рисунков из школы. Днем Кейт принесла все открытки, цветы и бутылку джина. Она искренне обняла меня и хотела также обнять Чарли, но ему это не очень-то нравится, так что ей пришлось ограничиться дружеским похлопыванием. Я наливаю себе джин из нового запаса Кейт, начинаю рыдать и никак не мшу остановиться. Начинаю понимать, что ослепну, если не перестану плакать, огонь потух, я замерзла и забираюсь в постель. Чарли просыпается, смотрит на меня и говорит:

— А, это ты. Хорошо, а то я думал, что одна из тех ужасных нянечек.

— Нет, дорогой, не будет больше нянечек. — Я всхлипываю, пытаясь все-таки опять не разреветься.

— Ты в порядке, мама? У тебя странный голос.

— Да, дорогой, все хорошо.

— Ладно. Мама, ты знаешь терминаторов?

— Ну, примерно.

— Хорошо бы иметь их всех, правда?

— Правда. А теперь спи.

Он резко садится на кровати:

— Правда, мама, мы купим их всех? Ух ты, здорово! У Джеймса только четыре. О, я люблю тебя, мама!

— Я тоже тебя люблю. — Сопение и сопли.

Он укладывается обратно и засыпает за считанные минуты. Он занимает почти всю кровать, все одеяло и три подушки. Но на его лице след улыбки, и он дышит медленно и глубоко. Лежу, смотрю на него и наконец засыпаю.

Глава 10 Собирая по кусочкам

Мы постепенно втягиваемся в нормальную жизнь. Целую неделю я провожу в попытках справиться с наплывом визитов местных жителей и плохим поведением Чарли. Он закатывает истерику по каждому малейшему поводу, бросается игрушками, ругается и все время говорит мне, как сильно он болел. Пожилая женщина, живущая в трех домах от нашего, приносит очень странной формы кривой пирог, который сделала она сама, с именем Чарли из голубой глазури. У меня от этого наворачиваются слезы на глаза, а она долго держит меня за руку и говорит, как ей было, есть и будет больно от того, что такая ужасная вещь случилась с таким хорошим маленьким мальчиком. Хороший маленький мальчик закатывает настоящую истерику, потому что он не хочет пирога, но она вежливо не обращает внимания. Потом он умудряется упасть, споткнувшись о половик в коридоре, и начинает кричать так громко, что стекла звенят. Она улыбается и потихоньку уходит.

Мама с папой успокаиваются и перестают приезжать каждый день, и это для меня некоторое облегчение, потому что мама привозит с собой огромное количество еды и обижается, если все это не съедается ко времени ее отъезда. Еда очень хорошая, но она вся слишком калорийная. Если я и дальше буду поглощать все эти калории, то никогда больше не влезу в свое черное бархатное платье. Приезжает Мак, предварительно заехав в «Хемлейс», но, к счастью, я замечаю его раньше, чем Чарли, и уговариваю попридержать некоторые подарки, иначе желания Чарли вырастут до астрономических размеров, и я сама никогда не смогу их реализовать. Часть меня хочет дать ему все, что он просит, но я понимаю, что, помимо угрозы финансового кризиса, то, что ему действительно нужно, так это как можно скорее прийти в норму. Я обсуждаю это с Кейт и Сэлли. У Сэлли очень интересная теория о том, что, покупая слишком много подарков детям, мы причиняем им вред и что гораздо лучше для них немного ремешка и обилие внимания, чем тонны игрушек и собственные телевизоры. Когда я говорю, что у Вильяма все-таки есть свой телевизор, она соглашается, но в этом случае он просто поставил ультиматум, а вот на прошлой неделе она отказалась покупать ему новый набор «Лего», так он дулся два дня. Я прекрасно знаю, что это такое: вчера Чарли криком кричал целый час, потому что я отказалась покупать ему новое ружье.

Мак привез с собой еще и еды, и так неудобно говорить ему, что мама уже обеспечила нам обед из трех блюд. Ему завтра утром нужно быть на работе, он планирует уехать на рассвете, и мы стараемся уложить Чарли пораньше, да не тут-то было: в половине одиннадцатого он еще бегает, поет и сыпет шуточками. Мак ведет себя прекрасно, он говорит, что почитает ему сказку и успокоит. Не думаю, что он справится, но с благодарностью соглашаюсь. Он спускается вниз через полчаса и заговорщицки говорит: «Мы быстро справились. Он крепко спит и, похоже, проспит так еще минимум часа два».

— Отлично. Ты уверен, что он тебя не разыграл? Вчера вечером я тоже думала, что он спит, и уже на цыпочках выходила из комнаты, а он сел в кровати и сказал: «Шутка!» Я думала, у меня будет сердечный приступ.

— Нет, я проверил.

— Замечательно.

— Да, и всего за полцены.

— Что ты имеешь в виду?

— О черт! Я не должен был этого говорить. Ну, мы заключили сделку. Он засыпает, а я даю ему пятачок в следующий раз, когда мы встретимся.

— Мак, это ужасно.

— Нет, не ужасно. Я буду так делать только в крайних случаях, как с Альфи и Дейзи. Похоже, Дейзи входит во вкус: теперь она просит оплату вперед.

— Глупость какая. На это уйдет целое состояние.

— Очень может быть. Кстати, я привез тебе подарок. Он в машине.

Он открывает дверь, ведущую из кухни в сад, всматривается в темноту и восклицает:

— Господи, кто-то украл машину!

— Что?

— Посмотри, ее там нет.

Я осматриваю подъездной путь и ничего не вижу, но это ничего не значит, потому что если в деревне темно, то темно по-настоящему. Включаю свет на крыльце, и машина обнаруживается.