Мой дядя — чиновник - [4]
Писатель персонифицирует эту социальную типическую черту в образе главного героя в духе модных в те времена натуралистических теорий. Меса трактует страсть к накоплению, которая обуревает героя, как некую физиологическую потребность, своего рода социальное обжорство, органическое стремление постоянно что-то проглатывать. Даже нежные щёчки любимой женщины вызывают у него только гастрономические ассоциации: «Так и съел бы!»
Но образ главного героя даётся писателем не только в плоскостной гротескной проекции. Он реалистически разносторонен. Мы знакомимся с будущим сиятельством, графом Ковео, на набережной Гаваны. Пока это ещё просто Висенте Куэвас, выходец из бедной испанской деревушки, невежественный, наивный, богобоязненный, запуганный и в то же время чванливый провинциал.
Он приехал на Кубу, чтобы разбогатеть, занять «лучшую должность», а пока что весь его капитал — это рекомендательное письмо некоего маркиза Каса-Ветуста, чьё имя в переводе означает — обветшавший дом. Это Санчо Панса, ступивший на свой заветный остров, Санчо Панса, которому судьба уготовила в наставники не Дон-Кихота, а мошенника дона Хенаро.
Так начинается головокружительная карьера дядюшки Висенте. Он становится чиновником, из Куэваса превращается в графа Ковео, наращивает живот, обрастает не только жиром, но и солидностью, усваивает кое-какие манеры, приобретает внешность барина, оставаясь, однако, тем же провинциалом — жадным, невежественным и наивным.
Уходя из канцелярии после падения министерства, со слезами на глазах прощается он с лестницей — единственной материальной ценностью, которую ему довелось создать в этом бумажном мире. Он искренне считает своего школьного учителя дона Матео кладезем премудрости и не может шагу ступить без его совета. Временами на его обрюзгшем и важном лице появляется что-то жалобное, ребяческое. Ибо дон Ковео, ставший одним из столпов гаванского общества, в то же время и жертва этого общества, жертва его ненасытных инстинктов. В вечной неудовлетворённости нашего героя сказывается тоска по тем временам, когда он был человеком, а не видимостью человека, когда его человеческие чувства ещё не были порабощены и изуродованы.
Тема диктовала художнику выбор изобразительных средств. Роман «Мой дядя чиновник» отличается разнообразием художественных приёмов и стилистической многоплановостью. Гротеск переходит в иронию, ирония сменяется пародией. Особенно любит Меса пародировать романтические штампы. Богатая коллекция их — в портрете прекрасной Клотильды. Состояние неясной меланхолии нисходит на героев после сытного обеда. История пропавшего отдела окрашена в зловещие тона роковой тайны.
По сюжету, в основе которого лежит повествование о жизни ловкого пройдохи, роман Месы восходит к испанскому плутовскому роману. В первой его части (например, эпизод с царями волхвами) явственно слышится перекличка с «Ласарильо с Тормеса».
Пристальное внимание к детали роднит произведение Месы с «костумбристским» (бытописательным, от испанского слова cos tumbre — обычай) очерком — жанром, широко распространённым в литературе латиноамериканского романтизма. Влияние костумбризма сказывается и на композиции романа Мосы, некоторые главы которого представляют собой как бы сатирические или описательные очерки — «Порт», «Банкет», «Свадьба».
Но у писателей-костумбристов внимание к детали нередко становилось самоцелью, их очерки загромождены подробными описаниями костюмов или пейзажей, переходящими в надоедливые перечисления. У Месы описание — это активная часть рассказа, несущая определённую смысловую нагрузку. Уже в первой главе романа картина шумного, суматошного, делового гаванского порта, седьмого порта мира, представляет собой как бы увертюру к роману. Трудовая Гавана противопоставляется двум жалким фигурам — дядюшке и племяннику, двум выходцам из XVII века, попавшим в последние десятилетия XIX.
Активную смысловую нагрузку несут и другие средства художественного изображения. Писатель порой добивается синтеза формы и содержания в простом сравнении. Например, изображая золотой, который летит в воду, сверкнув, как раскалённый уголь, Меса не только передаёт цвет монеты, но и отношение к ней героя. Это золото жжёт руки нищего дона Бенигно.
Мы уже говорили, что одной из тем романа является несоответствие видимости и сущности. Отсюда излюбленный художественный приём автора — «заземлённое» описание внешности героев, показывающее их настоящую суть. И что бы потом ни говорили об уме и знатности дона Хенаро, читатель уже не забудет лысого самодовольного маленького толстяка, впервые появившегося перед ним в театре. Интересна и внутренняя парадоксальность этого образа. Отъявленный плут и мошенник, дон Хенаро не расстаётся с восклицанием «О, страна мошенников!», напоминая известную притчу о воре, который, убегая от преследователей, кричит: «Держи вора!»
Меса строго отбирает детали, выискивая наиболее характерные, раскрывающие внутреннюю правду образа, детали-символы. Так, давая портрет дона Ковео, Меса выделяет его великолепные зубы, которыми граф лихо щёлкает самые крепкие орехи, вызывая зависть и восхищение всех присутствующих. Небольшая деталь статуя Нептуна, как бесстрастный свидетель, появляется в ряде эпизодов романа. И вдруг в финале она получает огромною эмоциональную нагрузку, прямо выражая авторское отношение к происходящему. Этим неожиданным использованием уже примелькавшейся детали достигается большая сила художественного воздействия.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.