Мой друг Виктор Шварцман - [4]

Шрифт
Интервал

     Заканчивалась весна восемьдесят шестого. Мы крутили свою программу. Следующим родом моей деятельности должна была быть шабашка. Мы считали, что летние месяцы мне следует посвящать физическому труду, заработку в помощь семье и созданию — если удастся — финансовых накоплений на случай моего перехода в постоянный штат САО. Забавно, но Вика сам занимался поиском для меня подходящей бригады. Потратил немало времени, даже преуспел в чем-то...

     Удивительно напряженными, насыщенными, даже плодотворными были следующие осень и зима (86-87 гг). Вика уговаривал сохранить неопределенность моего статуса еще на год. По предварительным планам, через 12 месяцев я должен был дать ответ себе и своим родным, как будет организована наша дальнейшая жизнь. Запомнился чудесный аргумент из Викиного письма: «Подумай, что за число 12 (месяцев)? А вот 24=1*2*3*4 — четыре факториал!»

     Я не раз приезжал к Вите в САО в эту тяжелую зиму. Поразительным был сопутствующий информационный поток: десятки телеграмм, телефонных звонков, писем. Отрабатывались тактика — стратегия, казалось, давно уже создана! т нашего соединения. Уже ясно было, что темой нашего содружества будет SETI. Я с максимальной доступной мне интенсивностью (она вызывала горькие нарекания Шварцмана, привыкшего к другим скоростям) учил астрономию, программирование, читал материалы по SETI, Вика ездил по столицам; в столицах и дома в САО вел переговоры об организации в САО специальной группы по проблемам внеземных цивилизаций; о превращении САО в головное учреждение по проблеме SETI. Вопрос, как будто, состоял только в том, как организационно мне влиться в эту структуру — без имени, без образования и, по существу, без знаний. Нами с Викой были изучены самые удивительные варианты — от метеостанции в Архызе до пуско-наладочного ЭВМ-сервиса в Кисловодске, от группы погружения в английский язык в Москве, до учительской работы в Буково.

     К весне 1987 года стало ясно, что оптимальной, а может быть и возможной, явилась бы моя официальная работа в САО. Попытка осуществить этот вариант была намечена на осень.

     Я приближаюсь к тому, о чем хотел сказать сначала. Я приближаюсь к развязке, к тому, о чем трудно говорить, писать, думать.

     Все же хочется еще рассказать об одном эпизоде этой зимы. О прелестном розыгрыше, который доставил нам обоим немало радости. История началась несколькими годами раньше; мы шли по берегу моря куда-то, беседуя и глазея на солнце, садящееся между мысами Гелен-джикской бухты. Солнце краснело и увеличивалось на глазах. Я стал вдохновенно рассказывать о закате в Фанах, когда солнпе, казалось. распухло вдвое. Мой друг как-то обалдело слушал меня, потом, сверкнув очками, спросил: «Ты в самом деле думаешь, что Солнце увеличивается в размерах на закате?» В ответ я стал излагать твердо усвоенное мной из школы объяснение про линзовый эффект атмосферы. По тому, какие веселые искорки побежали в глазах Вики, я понял, что попал в большой просак. В тот вечер он еще долго топтался на мне, не отказывая себе в удовольствии напоминать о том, сколь примитивно рассуждение, показывающее абсурдность этого утверждения, и о том, что моя ученая степень, видимо, все же предполагает знания школьной физики. «Самое смешное, — никак не мог успокоиться Вика, — это то, как просто получить ответ опытным путем: сфотографируй Солнце в зените и на закате и измерь диск линейкой! Нет, еще проще: вырежь в картонке кружок размером с Солнце на закате (на расстоянии вытянутой руки) и посмотри через него ( и темное стекло) на Солнце в зените. В том-то и фокус, что большинство людей предпочитает верить любым сказкам, вместо того, чтобы порассуждать, или поставить опыт, или, наконец, прочесть страничку учебника...» «Нет, не. любым, — отвечал я, — а строго определенным».

     Это была наша, вернее, Викина постоянная тема: склонность человеческого сознания к мифотворчеству и мифовосприятию. «Нормальный человек, — утверждал Вика, — не только не способен найти истину, но в сущности и не интересуется ею. Это не плохо и не хорошо — так устроена человеческая психика. Дело нормального человека — вера, любовь, ненависть, красота, страх. Лишь малая горстка чудаков, мутантов, клинически больных людей считает выяснение истины, объективность своим главным делом. Их множество не совпадает с множеством ученых — в лучшем случае пересекается с ним. Ими разработан нудный аппарат верификации, который и породил современную науку!»

     В заключение этого вечера и нашего разговора, Вика пообещал не рассказывать о моем позоре моей жене Дине, моему брату Карлу и другим.

     Должен честно сказать, что за время, прошедшее после нашего разговора, я так и не нашел случая порассуждать или поставить опыт, или заглянуть в учебник, чем, кажется, вполне доказал свою принадлежность к «нормальным» людям. Вместо этого я немедленно рассказал эту историю Дине, Карлу и многим другим (Витя замечал: «Мы совсем разные люди. Когда я встречаю интересное сообщение, я пытаюсь настроиться на глубокое восприятие его сути. Ты же начинаешь лихорадочно соображать, кого бы еще притащить, чтобы познакомить с ним»). Получился как бы социологический опрос, результаты которого меня утешили и заинтересовали. Оказалось, что абсолютное большинство опрошенных — в основном, представителей естественных наук, нередко с кандидатскими и докторскими степенями, — не знают ответа на рассматриваемый вопрос. Самым же удивительным оказалось то, что большинство — как и я! — рассказывало ту же историю про рефракцию. Кажется, именно тогда у меня зародилась мысль о том, что людей объединяет не только склонность к мифам, но склонность к одинаковым мифам. Каким-то замечательным образом общие элементы, из которых состоит наша культура, складываются б разных голова: в одинаковые мозаики-картинки, устойчивость которых мало зависиот их соответствия реальности.


Рекомендуем почитать
Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.