Мой друг – предатель - [10]

Андрюха и Серега, в отличие от нас с Мустафой, были мальчишками хулиганистыми, заводными, умеющими увлечь за собой. Андрей заскочил домой и приволок несколько заранее изготовленных дымовух. Знаете, помните, что это такое? О-о-о-о… Это занятная штука! Бралась проявленная фотопленка, отрезалось от нее сантиметров пять, туго скручивалось в трубочку. Теперь этот рулончик нужно было так же туго завернуть в прочную фольгу, скрутить на концах, чтобы получились остренькие носики. Осталось только уложить снарядик на кирпич или тротуарный бордюр и к нижнему концу поднести спичку. Пленка раскалялась внутри фольги, потом вспыхивала и мгновенно, как порох, сгорала; от реактивных газов ракета летела несколько десятков метров, падала и, отчаянно вращаясь на месте, выбрасывала из своего тонкого тельца огромные клубы вонючего белого дыма. Правда же, восторг?! Андрей с Серегой добились в этом деле высочайших вершин: устанавливали дымовуху вполне прицельно и на спор могли запулить даже в открытую форточку на втором этаже.

Развлекались мы тем, что обстреливали подъезды домов. Перед очередным выстрелом канонир Андрей орал во всю глотку: «В укрытие!»

Мы неслись в соседние с обстреливаемым подъезды, кто в какой. А как же, технику безопасности знали на отлично!

Я подскочил к окошку на площадке между первым и вторым этажами и, замирая от восторга, ждал начала дымового представления. Как только хлопнул снаряд, за моей спиной раздался злобный рык. Не помня себя от страха, я рванул на улицу, зацепился за что-то на крыльце и грохнулся на асфальт, вскочил и побежал, прихрамывая, прятаться в кусты. Только потом оглянулся назад. Да, из подъезда вышла огромная овчарка, ведомая за поводок хозяином. Мужик погрозил нам кулаком и удалился со двора. Мы же стали считать потери.

Андрюха ожег руку, слишком уж серьезный заряд оказался в последней ракете. Серега испачкал белую рубашку, потому что находил отработанные снаряды, ждал, пока остынут, раскручивал обожженную фольгу и высыпал пепел на ладонь, мял его пальцами, пытаясь определить, все ли сгорело, и, если не все, то почему. Может быть, не совсем туго свернута дымовуха? Может быть, нужно пленки побольше или поменьше? Как всякого экспериментатора, его мало волновали в эти упоительные минуты внешние моменты. Подумаешь, руки вытер о штаны, пиджак или рубаху; не ходить же, в самом деле, с грязными ладонями!

Мои дела оказались более плачевными. Новенькие серые брюки зияли огромными дырами на ободранных коленях.

Вступление в новую, взрослую жизнь оказалось серьезным испытанием.

Дома мне пришлось выдержать нагоняй, поход в «Детский мир», покупку новых штанов, но, увы, уже не таких серо-стальных, а обычного черного цвета. Колени посаднили, подверглись санобработке с зеленкой, да и все.

Серега наутро в школе похвастался привычным отцовским ремнем. Мустафа промолчал по своей азиатской привычке, только возмущенно или обиженно раздувал ноздри широкого приплюснутого носа. Андрюха же просто не обращал внимания на такие мелкие проблемы, как неприятности с отцом.

Отец его был фронтовиком, довольно пожилым дядькой. Ходил он на деревянной ноге и шил на заказ замечательные фуражки для горожан, чем, собственно, семья Андрея и жила. Мать его трудилась в нашем бывшем детсаде то ли нянечкой, то ли уборщицей. Бывая в гостях у Андрея, я всегда удивлялся и радовался встрече со знакомыми игрушками, точно такими же, с какими играли в группе.

Помнится, появилась в группе новая партия игрушек. Грузовые и легковые автомобильчики, кубики и прочие куклы-мишки. Всем мальчишкам понравился тяжелый пластмассовый «ГАЗ» с хорошо очерченными, «настоящими», деталями на кабине и кузове. По очереди играли в песочнице. Андрей не спешил занять очередь, хитро улыбался и говорил, мол, а чего, у меня скоро такая же будет. И правда, в очередной мой приход к нему мы уже играли с точной копией грузовичка, перевозили по комнате груды староватых, но вполне пригодных для развлечения игрушек. А вот «ГАЗ» из группы запропастился куда-то. Наверное, на прогулке забыли, объяснила воспитательница.

Ну, ладно, получил Андрей от отца очередную взбучку за наши дымовые шоу. Но, как оказалось, не только за это. К ним домой приходил участковый! Требовал, чтобы Андрюха назвал всех подельников по артиллерийским упражнениям. Андрей никого не назвал. Участковый пригрозил, что в следующий раз непременно поставит его на учет в детской комнате милиции, посидел с отцом на кухне, выпил стакан водки и ушел, на ходу подергав пацана за чубчик.

К середине сентября отец Андрея сшил для меня кепку из модной тогда диагонали, серой, с тонкой черной полосочкой. Я был ужасно рад подарку; впрочем, через пару дней, когда ходили классом на спектакль в городской театр, я забыл фуражку в гардеробе. Ходил туда на следующий день, но напрасно. Так противно стало тогда, что мою новую кепку какой-то дурак на башку себе напялил! С тех пор терпеть не могу головные уборы, только зимой ношу легкую фуражку.

Итак, какой же вывод я сделал для себя после первосентябрьского приключения? Нет, ни в коем случае не забить на проделки и проказы. Какой же я был бы пацан? Понял одно: что событие нужно сначал оценить, а потом принимать решение. Чем быстрее оценишь, тем быстрее отреагируешь. Ведь оглянись я тогда, посмотри – ну, увидел бы собаку, так и хозяина с поводком углядел же. Спокойно бы пропустил их и так же спокойно вышел из подъезда. И никаких неприятностей бы не было – ни испорченных штанов, ни разбитых коленей. Ни-че-го! Правда, оставался бы риск встречи с участковым, если бы ошалевшие жильцы обстрелянных домов запомнили меня.