Мой дом - пустыня - [79]
Они оба, старик и бригадир, одновременно глянули в сторону гор. Над горными кряжами клубились тучи. Теперь их уже не надо было угадывать, и предполагать, они виднелись явственно-тяжелые, лилово-черные, пронизанные кое-где солнцем и оттого еще более зловещие.
Настроение у старика сразу упало. Он долго молчал, глядя на тучи и не видя их. Потом спросил:
— Поесть у тебя что-нибудь найдется?
И, не дожидаясь ответа бригадира, направился к топчану.
Повариха накормила его шурпой. Заварила свежий чай. Но он не стал чаевничать, а выбрал из кучи сорванных дынь самую золотистую и живую, невольно вызывающую грешные мысли. Ему показалось даже, что она и пахнет-то женской кожей. Но это было мимолетное впечатление.
Он не спеша смаковал дыню, смотрел на чинару и прикидывал, сколько же лет они с деревом не виделись. Много получалось. Однако ни одной сухой ветки нет, и само вроде бы увеличилось в обхвате, хотя это, конечно, были явные домыслы, такое на глаз не заметишь. Тем более что и возраст чинары никто толком не знал. Ходила легенда, что она стояла здесь давным-давно, возле большой караванной дороги, по которой везли прекрасных рабынь на невольничьи рынки Хивы. Был здесь колодец со сладкой водой и был караван-сарай. Нынче от них и помину не осталось, а чинара уцелела, и неизвестно, сколько ей еще стоять предписано природой. А может, и аллахом,— кто их там разберет. Ясно лишь одно,— люди проходят, деревья остаются...
Круг замыкался — мысли возвращаются к своему утреннему истоку, подползло чувство безвыходности. И опять зазвучал в вышине далекий и страшный своей неотвратимостью призыв гусиных стай.
— Может, и в самом деле пора?..
Треск мотоцикла, взвывшего на форсаже, заставил старика вздрогнуть. Он увидел плотное облачко пыли, за которым скрылся умчавшийся бригадир. Ветер медленно повлек пыль к горам — так лиса тащит в темную нору задушенного кеклика, который ценой своей жизни спас маленьких пуховичков...
— Куда еще понесло? — крикнул старик старухе. Она подошла поближе, наставила ухо.
— Чего спрашиваете?
— Пятидесяти нет еще, а глухая! — упрекнул женщину старик.— У врачей лечиться надо, в поликлинике, а не у знахарей.
Она сделала еще шаг-другой.
— От простуды это... заложило позавчера... пройдет... Вы, чего надо, мне говорите.
— Человек этот, спрашиваю, куда поехал?
— Бригадир? Так у него на одну голову тысяча забот. Я за него осталась на стане. Что-нибудь требуется? Чаю свеженького?
— Хлопок собирать пойду! — сказал старик раздраженно. Его угнетало возвращение утреннего настроения, и он сопротивлялся, почти не сознавая, что сопротивляется, цеплялся за любую возможность удержаться на той грани, когда еще не вся радость бытия просочилась в неведомую бездонную щель, — хлопок собирать, понятно?
— Что уж тут не понять,— вздохнула стряпуха.
— Мешок мне какой-нибудь дай.
— Зачем какой-нибудь? Хороший дам. И фартук имеется. Он так и велел: попросит, мол, — дашь ему фартук.
— Догадливые вы тут все, прямо состязание кэ-вэ-эн устраивай! — съязвил старик. — Один другого умнее. Как его подвязывать, фартук этот?... Да ты не хватай, не хватай руками! Я щекотливый, ты на словах расскажи. Так, что ли? И карту определи, где мои одногодки работают,— за молодыми не поспеть.
Раньше ему почти не приходилось собирать хлопок, так разве что, для спортивного, как говорят, интереса. Но, видимо, не могла сказаться сноровка потомственного дехканина — он довольно быстро освоился и даже подивился: «Гляди-ка ты, руки человеческие любое дело произвести могут, коль потребуется!»
Работа не показалась ему трудной. Он вошел во вкус и даже стал посматривать украдкой на соседей — намного ли обгоняют? И старался двигаться проворнее. Поначалу опасался, что на смех поднимут — распрыгался, мол, аксакал, как молодой козленок. А потом вовсе перестал замечать окружающих, увлеченный сбором. Они, кстати, тоже не слишком обременяли его своим вниманием. Когда он пришел, те, что были поближе, поздоровались. Другие продолжали спокойно работать. А древний Оразберды-ага даже попенял: «Ждать себя, парень, заставляешь!»
За полчаса до захода солнца принес собранный им хлопок на харман. Дождался своей очереди, поставил мешок на весы и, услышав: «Девятнадцать без ста граммов!», пообещал: «Завтра все тридцать соберу! С внуком Довраном соревноваться буду!» Спина ныла с непривычки, и пальцы ныли, и нисколько не улыбалась перспектива трястись на старой кобыле до дома, но он ни за что и никому не признался бы в своей усталости. Не от гордости или гонора, а просто потому, что радовала его эта усталость.
Утро — едва-едва брезжит, а старик уже на ногах — вровень с невесткой поднялся. Пока она, зевая и спотыкаясь спросонья, шаркает стоптанными тапками на кухне, он успевает убрать лошадь, задать ей корму и вообще управиться кое в чем по двору. За последнюю неделю у него сил прибавилось и резвости.
Он торопливо завтракает чуреком со сметаной, запивает чаем, который только что заварила невестка. Чай горячий, но старик спешит, посматривая на крупную серебряную луковицу часов, которыми наградили его когда-то за поход против курбаши Рахманкула. Через несколько минут должна подойти машина, которая отвозит сборщиков хлопка на поле, и старик не хочет, чтобы его ждали.
Сборник составляют рассказы туркменских писателей: Н. Сарыханова, Б. Пурлиева, А. Каушутова, Н. Джумаева и др.Тематика их разнообразна: прошлое и настоящее туркменского природа, его борьба за счастье и мир, труд на благо Родины. Поэтичные и эмоциональные произведения авторов сочетают в себе тонкое внимание к душевной жизни человека, глубину психологического анализа и остроту сюжета.
Смех и добрую улыбку вызывают у читателей рассказы и анекдоты известных туркменских писателей А. Каушутова, А. Дурдыева, Н. Помма, А. Копекмергена, А. Хаидова, К. Тангрыкулиева и др. В предлагаемой книге вобраны наиболее интересные произведения сатиры и юмора.
Повесть о приключениях шакаленка. Главная ее мысль — любовь и бережное отношение к живой природе.
Сборник составляют повести известных писателей республики. Быт, нравы, обычаи туркменского народа, дружба народов — вот неполный перечень вопросов, затронутых в этих произведениях.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.