Мой дом - пустыня - [61]

Повыше на склоне стоял шалаш. Туда-то и поднялся Расул, приказав Алабаю смотреть за овцами.

В шалаше, прижав к животу винтовку, сидел солдат пограничной стражи. Лицо у него было изжел-та-черное как у человека, больного лихорадкой, полузакрытые глаза, — он, как в тумане, ничего не видел перед собой и вздрогнул, когда Расул поздоровался.

— А? Ты кто? — отрывисто спросил стражник.

— Не узнал? Я чабан...

— А, Расул-ага... Проходи, садись на кошму.

Стражник ожесточенно потер глаза, словно хотел рассеять туман, а потом спросил Расула:

— Хочешь зернышко с джугары золотистой невесты? Могу угостить уважаемого человека...

Расул отрицательно покачал головой. Стражник пользуется нежным поэтическим названием. Терьяк до добра не доводит. Вот этот нукер — высох весь, глаза безумные, он даже Расула не узнал, хоть и знакомы уже не первый год.

— Возьми, — настаивал стражник.

— Спасибо, но эта невеста не для меня, — ответил Расул.

— И никогда ее не пробовал?

— Никогда. Стражник удивился:

— Нукер Джунаид-хана, — и не знаешь вкуса терьяка?!

Расул помолчал немного. Он не про терьяк пришел говорить. Он пришел разузнать поточнее, как у них охраняется граница. Ведь если завариваешь чай, надо знать, как его заваривают, а если заварил, надо пить.

— Я вот думаю, Якуб, — обратился он к пограничнику, — как вы служите на границе?

— А что тут думать?

— Сидишь в шалаше, спишь со своей винтовкой. Даже если целое войско пойдет через границу, ты останешься в неведении.

— Напрасно так считаешь, уважаемый Расул-ага,— самодовольно усмехнулся Якуб. — Через эту гору, где мой пост, ни один человек не пройдет.

— Я не помню случая, чтобы ты соврал мне. Но сейчас не могу поверить.

— Зачем я буду день и ночь бегать по камням? Границу охраняют Советы, никто к нам не пройдет. А если кто из наших тайком минует мой шалаш, перехватят на той стороне, все равно никуда от них не денется.

— А потом что бывает?

Якуб стал объяснять: людей, нарушивших границу, Советы осуждают на два года. Откуда он знает об этом? Сами нарушители рассказывают, когда возвращаются сюда, отбыв срок.

— А скажи мне, Якуб, если знаешь... после двух лет обязательно возвращаться или можно остаться?

Блеснули затуманенные терьяком глаза.

— Видит бог, Расул-ага, ты похож на человека, который собирается на ту сторону. Ты же оттуда родом. Вот и оправдывается пословица: «Лишившийся возлюбленной плачет семь лет, а лишившийся родины — до самой смерти».

— Я и там был чабаном, а какая у чабана возлюбленная... — осторожно возразил ему Расул.

— Э, уважаемый, не останавливайся на полдороге. Посмотрю, что ты подаришь мне. Хорошо бы овцу. И тогда ты услышишь от меня три мудрых совета — только с их помощью, Расул-ага, сумеешь попасть на родину.

— У меня нет овцы, брат... Но завтра я принесу тебе одну вещь, она в несколько раз дороже самой жирной овцы.

Солнце ушло, но было еще светло, и Расул заторопился к отаре. А Якуб-стражник, чтобы протрезветь, стал прохаживаться возле шалаша.

Надвигалась ночь, а ночей Якуб боялся из-за контрабандистов. Среди них были такие отчаянные головы, что при удобном случае грабили пограничные посты. В прошлом году поздно ночью двое напали на него, но Якуб успел добежать до границы, залег там — ноги на ничейной полосе — и открыл по бандитам огонь. Если бы контрабандисты стали отвечать на его выстрелы, их пули попали бы на советскую сторону, а ссориться с советскими пограничниками контрабандисты не смели. Они повернули назад. С тех пор Якуб и грезил, и отсыпался днем, а ночью не смыкал глаз, чтобы его не застигли врасплох. Ту ночь после прихода Расула он коротал, стараясь угадать, что бы такое мог принести ему старик.

Его любопытство было удовлетворено лишь в полдень, когда Расул-ага снова появился в шалаше. В руках он держал сверток из кошмы.

— Что у тебя там?

В кошме была пятизарядка старого образца. Луч солнца скользнул по стволу, и вороненная сталь заиграла густой синевой.

— Берешь? — спросил Расул.

— Беру. Я найду, кому продать оружие джунаидовского нукера. А теперь слушай...

Первый совет Якуба: идти на родину. Все вранье, что там нечего есть. У людей в колхозах каждый день мясной обед, и никто из них не наденет такую рвань, в какой Расул ходит... Заболел человек — его бесплатно лечат, лекарство дают бесплатно. В колхозе люди сеют сообща, помогают друг другу во всех делах.

Так объяснил стражник, а потом испугался своих слов и вышел наружу — проверить, нет ли кого поблизости.

Вернувшись, сказал:

— Дер дывал муш даред, муш гуш. Как говорится, в доме есть мыши, у мышей есть уши. Мои советы хороши, пока их никто не слышит. Теперь второй совет...

Второй совет был: выходить только ночью и непременно в сильный дождь или снегопад. Советские пограничники и ночью видят, как днем. Что за способ у них, Якуб не знает. Это не похоже на луч луны или солнца, не похоже на фонарь. Эту вещь не увидишь, а она видит все — из Москвы заметит муху, которая полетела в Мекку... Да, времена, когда можно было в темноте пройти границу, давно кончились. Одна надежда проскользнуть мимо этой штуки — когда буря, дождь либо снег. Главное — миновать первый пост. Если там поймают, могут привести назад, сюда: подумают — заблудился человек. Надо добраться до их земли — и не прятаться, и не таиться... Два года пройдут быстро, а там Расул останется жить у них.