Мой дом - пустыня - [25]

Черныш не обратил внимания на дым — он уже знал, что это такое, и к тому же был сыт, но нагроможденные один на другой ящики он долго обнюхивал. Фу, как невкусно! Еще бы, ведь в ящиках было стекло, гвозди, разные болты и задвижки. Ни курицы, ни суслика.

Шакаленок перешел на другой борт, обнюхал бревна и доски. Ему особенно понравилось, что под досками было много пустых мест: будто кто-то устроил себе одно логово, другое, третье и вдруг ушел, покинув их. Шакаленок выбрал себе местечко между ящиками и досками — ему пришелся по душе этот уголок, где его не сможет достать даже ветер.

Черныш залег в новом своем логове и задремал. Нервы его были вконец утомлены болью в лапе, грохотом неожиданного выстрела, всеми мучениями, какие пришлось перетерпеть днем. Теперь он готов был до следующей темноты лежать в найденном убежище, да и вообще возвращаться сюда, как в родное логово, после каждой охоты. Мог ли знать шакал, что баржа принадлежит людям, что утром подойдет катер, подцепит ее и потащит по воде в сторону городка, раскинувшегося далеко в пустыне. Для шакала и баржа, и дыни — все представлялось его добычей. И он спокойно спал в новых своих владениях.

Когда баржа дрогнула, шакаленок открыл глаза: ему показалось, что это мать или брат толкают его во сне. Он поднял голову, огляделся по сторонам, увидел светлое пятно — вход в убежище. Лапа ныла, но не так сильно, как вчера, а вот кто толкнул его, шакаленок не понял и встревожился. Хотя он был убежден, что возле его логова никого нет, он на всякий случай понюхал воздух. Знакомый запах! Страшный запах... Человек!

Черныш подполз к выходу. Снаружи было совсем светло — снова яркий день настиг его неожиданно и вдали от родных зарослей.

Первым, что он увидел, были ползущие барханы и кусты. Они двигались как живые, и Черныш, полный страха и удивления, следил за ними округлившимися глазами. Движение воды было знакомо ему и прежде, видывал он и ползущие по небу облака, но движение кустов и барханов так его поразило, что он забыл про запах человека и несколько часов лежал неподвижно, пытаясь, должно быть, уловить момент, когда барханы устанут.

А они проплывали мимо, торжественно и важно — откуда было догадаться шакаленку, что его обманывают собственные глаза? Еще его очень удивило, что Большая Вода уменьшилась; а он просто спал в то время, когда тащивший баржу катер вышел из реки в Каракумский канал. Не знал Черныш и о том, что еще до отхода катера на баржу сели два человека. Однако звук голосов вынудил шакаленка отвести ошеломленный взгляд от движущихся песчаных барханов и насторожить слух. Он наполовину выбрался из своего убежища и увидел двух людей, которые громко разговаривали, завтракая на борту баржи. Увидел — и мгновенно шмыгнул обратно. В человеке с лихо закрученными, черными, как лакированные ботинки, усами шакаленок узнал хозяина украденной курицы.

Оставалось только ждать ужасного грохота, какой умел вызывать этот человек, и Черныш ожидал, дрожа от страха. Если бы у него не болела лапа, он сразу же кинулся бы с баржи в воду, постарался доплыть до берега, уползти вместе с песчаными барханами. В надежде на то, что люди бросят это место и уйдут, Черныш долго лежал не двигаясь, но люди и не думали уходить: ветер все время доносил до шакаленка их запах и голоса.

Люди сидели совсем близко от Черныша, но сами не могли уловить его запах, спокойно ели и разговаривали — ну как было не счесть их глупцами? Будь на их месте корова, паслась бы она или дремала, она все равно сразу бы забеспокоилась. Осел тоже насторожил бы уши, порвал бы веревку или вырвал прямо с колышком из земли — и ищи ветра в поле.

И шакаленок опять задремал. Спать ему мешало лишь то, что люди разговаривали слишком громко, стараясь перекричать друг друга: каждый возглас будил Черныша и вновь вызывал тревогу. Впрочем, может, ему просто надоели эти беспрерывные разговоры, похожие на стрекотание сорок? Во всяком случае, сороки казались опаснее — эти двуногие кричали просто так и никого не звали поглядеть на шакала. Даже ни о чем не догадывались. Посчитав в конце концов их голоса чем-то похожими на рокот воды или шум ветра, шакал выбрался из своего убежища. Он подыскивал удобное место, откуда смог бы наблюдать за людьми, и взгляд его остановился на одном из пустых ящиков. Этот ящик стоял выше остальных, и стенки у него были хоть и сплошные, дощатые, но все в щелях. А верх наполовину закрыт брезентом. Там можно укрыться от опасности и никто не помешает следить за происходящим.

Из убежища под досками шакаленок мог видеть лишь полоску берега и кусочек неба, но вот он забрался в ящик, поерзал, улегся поудобнее, и... сердце его опять испуганно затрепыхалось. Он догадался, что песчаные барханы и кусты вовсе не движутся, стоят на месте, а по воде несется его логово, весь этот длинный высокий дом, который он опрометчиво решил считать своими владениями. В шуме воды он сумел различить другой властный шум — рокот мотора.

Казалось, сердце шакаленка готово было выскочить из груди. Выходит, люди поймали его, забрали с собой, увозят неведомо куда...