Мой дневник. 1919. Пути верных - [133]

В сущности говоря, положение складывалось так – он верил немцам (не все же были «Лихтенеккерами») или, правильнее сказать, верил в то, что немцы при правильном понимании обстановки могли свергнуть большевистскую власть в России. Немцы же, в лице их представителей, делали все, чтобы эту веру подорвать. И надо сказать, что при правильном понимании взаимоотношений Германии и России немцы могли много сделать. Но это правильное понимание когда-то сорвалось на Берлинском конгрессе, уничтожившем все достижения России на Турецком фронте в войну 1877–1878 гг. и аннулировавшем достижения Сан-Стефанского договора. Говорят, что после этого Бисмарк «одумался» и в своем завещании наказывал Германии хранить дружбу к России, как непременном условии благополучия созданной им Германской империи… На нашей жизни нам довелось быть свидетелями, как мало думали немцы о завещании своего гениального железного канцлера, если… если это завещание вообще существовало в природе!

Но, так или иначе, но командование корпусом было тяжелой и порой почти невыполнимой задачей. Надо было иметь мужество, и исключительное упорство, и высокое сознание своего долга командиром корпуса, чтобы неизменно идти по раз начатому пути – до конца. И Борис Александрович прошел этот путь.

Когда-либо историк Русского корпуса опишет его страдный боевой путь по Сербии, как слабо вооруженный, он прикрывал боевые действия уже отходящих германских частей. Опишет и то, какими потерями оплачивали русские недостатки своего вооружения. Опишет, как тяжко переживал командир корпуса такое отношение «союзного» германского командования.

В январе 1945 года генерал Штейфон приехал в Берлин. Я почти что не узнал его – тяжкие потери корпуса (а потом их было еще больше) наложили на него явно заметный отпечаток. Всегда сдержанный с своими подчиненными, он, оказавшись у нас, позволил себе говорить откровенно. Я могу смело свидетельствовать, что командир корпуса страдал за каждого погибшего офицера или солдата своего корпуса.

Надо было принимать какое-то серьезное решение. В рядах корпуса совершенно напрасно гибли в качестве рядовых русские офицеры, заменить которых было просто некем. В рядах Русской Освободительной армии генерала Власова офицеров было очень мало. Естественно напрашивалось решение – слить оба русских формирования, для чего раньше всего вывести корпус из боя… Но именно на это не шло германское командование.

Однако наружно как будто удалось достичь частичного успеха. Немцы, казалось, начали присматриваться к создавшемуся положению – надо было их подтолкнуть, и генерал Штейфон по собственной воле, во имя пользы дела, которому он посвятил всего себя, просто и естественно заявил о своей готовности подчиниться генералу Власову…

Этот благородный жест Бориса Александровича был использован или тенденциозно, или неумело… И это принесло немало осложнений в уже и без того затруднительное положение командира корпуса. Он оказался в состоянии, близком к отчаянию, не видя спасения своему корпусу и доверившимся ему русским воинам…

Уезжая из Берлина и возвращаясь в свое «почетное одиночество», как командир корпуса, который, по его мнению, должен был все переживать в себе и не дать ничего заметить своим сотрудникам и подчиненным, – он был со мною откровенен. Ему было очень тяжело и он, исполняя свой долг, решил идти до конца. А ему предлагали возможность отхода и даже больше, учитывая его упорство, немцы хотел и, чтобы он оставил свой пост. Надо признать, что хотели этого и некоторые русские. Об этом сейчас я говорить не буду…

Это было в конце января… а потом, уже через значительный промежуток времени, я узнал, что 30-го апреля, в своем штабе, он потребовал, чтобы ему перед сном сделали какое-то вспрыскивание – лег и… больше не проснулся!

Так ушел в мир иной русский человек, настоящий русский офицер в лучшем значении этого дорогого нам понятия. Его будут еще вспоминать, о нем будут еще писать и на его примере будут учиться!

День Русского Ребенка. № XX. 1953

Разные статьи

Альказар

Русский Обще-Воинский Союз, любимое детище Главнокомандующего генерала Врангеля, создан им в 1924 году, на чужбине, как законный преемник русских Белых армий всех четырех фронтов Гражданской войны в России в 1917–1920 гг. Духовный наследник Белых армий, которым судьба не дала счастья военной победы, но дала победу моральную, во имя которой они ушли на чужбину, унеся национальное русское знамя, сохранив на нем только слово «Родина»…

Эта историческая преемственность от Белых армий, в Гражданской войне в России не победивших, роднит Русский Обще-Воинский Союз с теми, кто также сражался за освобождение своей родины от красной власти, с теми, кто победил в неравной борьбе, кто изгнал за пределы своей страны интернациональную силу и кто помог возродить свою страну – с белыми испанцами армии генерала Франко, этого «победившего в Гражданской войне испанского Корнилова». В рядах его армий сражалась также и горсть русских белых, членов Русского Обще-Воинского Союза, которых я видел весной 1950 года в Мадриде. Они, так же как и мы, не победившие на белом фронте Гражданской войны в России – были победителями на белой стороне испанского фронта Гражданской войны. И они совершенно законно чувствуют себя победителями… это их заслуга, они ее осознали, что я не мог не отметить в тот вечер 1-го апреля, который я провел в их столь близкой мне среде в Мадриде.