Мой большой греческий ремонт - [99]

Пожиная в прямом смысле слова плоды нашего садоводства, а также следуя одному из основных постулатов эпикурейства о том, что «невозможно жить достойно, не живя приятно», мы регулярно баловали себя и друзей новыми блюдами, активно экспериментируя с различными вкусовыми сочетаниями.

К примеру, заменив растущий у нас в огороде базилик, значащийся в классическом рецепте капрезе, на нашу же душицу, я получил прелюбопытную версию любимого салата, мало чем уступающую итальянской. Рецепт по месту происхождения получил название «эпидаврезе».

Кстати, о душице или, иначе говоря, орегано. В Греции существует поверье, что если срезать ри́гани — так здесь называют это растение — двадцать четвертого июня, в день Рождества Иоанна Крестителя, то урожай приобретает целебные свойства. Хоть я и не верю во всякую мистику, придется признать, что листья, сорванные в это время, и вправду самые вкусные и душистые.

Но вернемся к нашим гастрономическим изысканиям. Не посрамив честь семьи, жена ответила на мой вызов авторской версией нисуаза, который назвала салат «несураз».

В ходе этих кулинарных опытов мы освоили массу новых вкусов, но наибольший восторг вызвало самое простое, но при этом невероятно изысканное блюдо: на одной тарелке вместе с нежным инжиром подавался пикантный сыр вроде горгонзолы. Оказалось, что вкупе с добрым вином такое сочетание волнует вкусовые рецепторы не меньше, чем чередование пиано-фортиссимо будоражит уши. Отведав вышеописанного «горгонжира», я было подумал, что лучшего применения фигам вовек не сыскать, но оказался не прав.

* * *

Воспользовавшись паузой между отъездом одних гостей и приездом других, мы открыли для себя радость ночного купания в бассейне. Собственно, прелесть заключалась не столько в купании нагишом, сколько в том, чтобы, растянувшись на лежаке с бокалом вина в руке, в четыре глаза уставиться в ночное небо.

Поскольку Ги с Фёклой ложатся рано, уже после десяти вечера на расстоянии нескольких сотен метров от нас нет ни одного зажженного окна, а значит, и никакой засветки. Видимость такая, что можно разглядеть не только светила, но и звездную пыль, причем каждую пылинку в отдельности.

В свое время я состоял в кружке «Юного астронома», куда записался исключительно с целью охмурить симпатичную одноклассницу по имени Таня. Поскольку я, мягко говоря, не пользовался у девочек обвальным спросом, мне подумалось, что совместное разглядывание ночных созвездий — верный путь к успеху. План тогда с треском провалился, зато теперь осколки былых познаний пришлись очень кстати.

Завернувшись в полотенце, я с важным видом поименно называл Кузе небесные тела, а она старательно делала вид, будто видит их впервые. И это было совершенно упоительно.

Кстати, в силу своеобычной мифологии греческие названия планет отличаются от тех, что приняты в других странах. Меркурий тут по традиции называют Гермесом, Венеру, ясное дело, — Афродитой, Юпитер — Зевсом, Сатурн — Кроном, Нептун — Посейдоном и так далее. И вот что любопытно: кто бы что ни говорил, а в сравнении с Венерой Афродита, на мой невооруженный взгляд, и светит, и звучит куда приятнее.

* * *

Буквально через день-другой, в самый разгар инжирного сезона, в гости к нам приехал еще один близкий друг — потрясный фотограф и вообще натура невероятно творческая и разносторонняя. Чтобы не было путаницы с Ленкиным мужем Серегой, назовем нового гостя Сережкой.

Доехав до нас рано утром, Сережка оказался настолько измотан работой, бессонной ночью и оставленной вдалеке московской суетой, что категорически отказался от предложения сходить искупаться, а желал только одного — как можно быстрее расслабиться, благо рецепт того, как это можно сделать, был нам обоим хорошо известен.

Я достал из холодильника первоклассную цикудью с Крита — между прочим, подарок Мэри, — и мы уютно устроились в теньке под навесом, в непосредственной близости от фруктовых деревьев. Поскольку я позабыл про закуску, пришлось сымпровизировать и заесть виноградную водку свежесорванным инжиром.

Подозреваю, что это был далеко не первый случай в мировой истории, когда по-настоящему великие открытия делались по чистой случайности. Короче говоря, мы выпили по рюмашке ледяной цикудьи и заели нагретыми августовской жарой фигами.

Мать честная! Эти две вещи просто созданы друг для друга! Похоже на первый секс с девчонкой, только лучше: ощущения острее, эмоции ярче.

А что будет, если сравнять температуру цикудьи с температурой фиги? Для достижения искомого эффекта я притащил набор стопок для саке и прилагающуюся к ним горелку. Немного подогрев цикудью на японский манер, мы снова выпили. И тут я впервые в жизни понял, что, собственно, означает слово «нирвана», до этого момента представлявшееся мне сказкой, выдуманной индусами.

Счастливые и просветленные, мы так и просидели за столом до самых сумерек, не спеша перемежая разнотемпературную цикудью, инжир и глубокие мысли.

Позднее, уже после Сережкиного отъезда, я, кажется, нашел объяснение снизошедшей на нас благодати, когда вычитал о том, что откровение к Будде пришло не абы где, а под фиговым деревом. Да и само слово «Будда» с санскрита переводится как «просветленный». А что, если в инжире и в самом деле есть нечто божественное?