Мотивация и стимулирование: на пути к успеху фирмы - [5]

– А много снимаете за опоздание? – поинтересовалась я.

– Десятую часть зарплаты, но если опозданий два или три, то может быть и больше, – объяснил.

– А если причина уважительная? – стало мне слегка не по себе. – Или транспорт в пробке застрял?

– Уважительная причина оформляется больничным листом, – отмахнулся руководитель. – А пробка – не аргумент. Выходи пораньше и учись время рассчитывать.

…Да, затравленный взгляд опоздавшей подтвердил: тут уважительными причинами считаются болезнь или смерть, другие причины – все неуважительные. Оказалось, что и уход на обед, и возвращение на работу обставлены точно такими же правилами. Далее, знакомясь с фирмой, я заметила везде таблички с перечеркнутой сигаретой.

– Да, у нас на курение полный запрет, – подтвердил господин Федоров. – Я сам не курю и дыма не выношу, так что все тут в курсе. А если кому приспичило, так это нарушение, у нас везде дымоуловители стоят, хорошее изобретение, не проморгают.

– А на лестнице? – спросила я, зная, что именно так организуются «курилки» для сотрудников.

– И на лестнице стоят, – сказал хозяин.

– Тогда курильщики, наверно, на улицу выходят? – спросила я робко.

– А камера на что? Пусть только выйдут в течение рабочего дня! – ответил господин Федоров. – Курение – это напрасная потеря рабочего времени. А у меня время не теряют. Переступив этот порог, – кивнул он на дверь при входе, – работники могут перемещаться по нашей территории только согласно производственной необходимости.

– Извините, – удивилась я, – и в туалет тоже?

– Конечно, – твердо сказал хозяин. – Каждые три часа по десять минут предусмотрено посещение санитарной комнаты.

Я даже не стала спрашивать, что делать тому несчастному, кому требуется в «санитарную комнату» вне графика посещения, зато в каждом отделе я увидела четко распланированную таблицу посещения этой «комнаты». Сотрудники сидели на своих рабочих местах, было тихо, никто не разговаривал. Разговоры, стало ясно, тоже не поощряются. Это подтвердила вывешенная в коридоре доска приказов; половина из них касалась потери рабочего времени на ненадлежащие разговоры. За болтовню Федоров тоже штрафовал. Главная причина бегства персонала стала понятной: в таких условиях далеко не каждый выживет.

Это подтвердил позже разговор с девушкой, забиравшей трудовую книжку.

– Невозможно тут работать, – сказала она. – На все у начальства регламент, даже нельзя подойти к соседнему столу и на пару минут отвлечься, когда работу выполнил. Он же везде свои камеры повесил, сидит в кабинете и наблюдает, кто чем занят. Очень легко попасться. На моем месте прежде парень работал, он в свободное время на компьютере в игры играл, шеф сперва не разобрался, что это игры, потому что они были текстовыми, а потом ему нашептали, он и проверил. Очень орал, выгнал по статье. Тут атмосфера такая, что шефу все доносят, за доносы полагается премия.

– Это правда? – спросила я позже у Федорова.

– Конечно, – он не стал темнить, – а почему вы считаете, что это плохо? Если мне вовремя сообщат о нарушении трудовой дисциплины, этим самым виновник будет выявлен и наказан, порядок соблюден, должен же я поощрить работника, выявившего нарушителя? У меня самого день жестко распланирован, почему мои работники должны трудиться иначе? Если закончил работу и нечем заняться, так сообщи и получи новое задание. Разве я откажу?

Да, поняла я, господин Федоров не откажет. Он желает своего работника использовать по полной программе, хорошо еще, что трудовой день ограничен законом, иначе бы людям пришлось отрабатывать зарплату как на каторге.

Федоров не одинок. Многие руководители считают мотивацию наказанием наиболее убедительной. Но они не понимают простой вещи: такая мотивация помогает только порядку и дисциплине в организации, но она не помогает сделать труд привлекательным. А если труд непривлекательный, то действительно работает «теория Х»: работники свою работу ненавидят, но вынуждены выполнять. Но честно говоря, от такого начальника и такого трудового коллектива хотелось бы быть подальше.

Совершенно убило меня и то, как меняются сотрудники, увидев, что к ним движется господин Федоров. Вроде вот сидит девушка в бухгалтерии, занята делом, но распахивается дверь, на пороге является хозяин, лицо у нее сразу покрывается красными пятнами, его перекашивает дежурная улыбка, изо рта вылетает заученное приветствие. Но самое дикое: девушка встает из-за стола, как школьница из-за парты при входе учителя. Дисциплина, однако.

Если сотрудник встречается с хозяином в коридоре, то он, очевидно, просчитывает, правильно ли поймет Федоров, что он идет не просто так, а по делу, поэтому сотрудник рапортует, куда направляется. И обязательно для рапорта останавливается. Никаких «чаев» во время работы, как в других подобных учреждениях, никакой пустой траты времени. Впечатление убийственное. Хорошо ощущать себя в подобном микроклимате могут только роботы. Или наемные рабы, которым больше деваться некуда.

Зато я увидела неожиданно, как трепетно господин Федоров относится к имиджу фирмы. Все время, пока мы заглядывали в служебные помещения, меня не оставляла мысль, что он так строг с сотрудниками, поскольку дела в кризис идут неважно. Помещения были чистые, но бедно обставленные.