Мосты в бессмертие - [80]
– Надо бы отметить… – худое, горбоносое лицо Ливерпуля осветилось печальной улыбкой. – Чтоб не последним было, тем более в связи с потерями…
– Отставить водку! – Сан Саныч скривился. – Эх, где ж сам комбат? Когда начнем выдвижение?
Они явились ранним, ясным утром. Возникли, словно призраки из дымящихся руин. Под их тяжелыми шагами шелестел щебень и звенели осколки. В звонкой тишине Костя ясно расслышал голос батальонного политрука:
– Ну вот, Иван Максимович! Вижу блиндаж Сидорова. Вижу Абросимова-богомольца. Эх, а Ростов-то батюшка стал еще ниже ростом!
– Да уж… А железа-то вокруг понапихано… Лаптев! Почему бойцы у тебя еще не оправились? Приказываю готовиться к выдвижению на новые позиции!
– Рота, подъем! – эхом отозвался Лаптев.
«Командует, значит, жив», – подумал Костя.
Он внезапно ощутил приступ иррациональной нежности к этому, в общем-то, чужому ему, Косте, человеку. Капитан Фролов – красивый, взрослый, правильный, отважный. Без воровских понтов, без блатной забубенной отваги. Просто смелый человек. Просто верный товарищ и отец-командир…
За рекой занимался яркий рассвет. Солнце поднималось над дальней грядой облаков, расцвечивая небо в триколор. День обещал быть ясным, а значит, им предстоит пережить еще один налет или… Костя пытался сосчитать бойцов первой роты. Дважды сбился, досчитав до сорока.
– Их семьдесят человек, – Костя не обернулся на Вовкин голос.
Да и что тут скажешь? Всего-то семьдесят человек и из них не менее пятидесяти новобранцев. Этих можно опознать за версту: расхристанные, напуганные, необстрелянные, одеты кто во что горазд. Разноплеменной и разномастный сброд из заволжских сел. Пимен Абросимов рядом с ними – бравый боец!
– Поднимайтесь, бойцы! – Фролов и вся первая рота вместе с ним уже достигли их позиций. – Где Сидоров? Где Перфильев? Живы? Ко мне обоих! Доложить о потерях! Ливерпуль, собирай манатки. Всем грузиться! Лаптев! Приказываю напиться и грузиться по машинам!
– Липатов! Третий взвод! Рассыпаться цепью, опережать колонну на пятьсот метров! И смотрите в оба, ребята!
На рубеж обороны вышли в ночь с девятнадцатого на двадцатое июня и тут же, не дожидаясь рассвета, принялись восстанавливать траншеи и ходы сообщения. Рядом на пологой возвышенности расположилась батарея сорокопяток. Под ними, в неглубоком овраге, вилась коричневая змея Мокрого Чалтыря. Прямо перед ними раскинула на стороны корявые ветви старая липа. Костя разгребал лопатой рыхлую землицу у входа в блиндаж. Острие лопаты звенело, натыкаясь на осколки. Он рылся, словно крот в благодатной тени бруствера, а Спиря наверху, на солнцепеке, ворочал изъеденные осколками, разметанные взрывами бревна. Бухтел, не переставая проклинать почем зря и несусветную жару, и войну, и изгрызенный вражескими атаками берег реки. Рядом, в черном зеве блиндажа, словно комариный зуд, не умолкал голос Ливерпуля:
– Я пятый, я пятый! Вышел на рубеж! Я пятый, вышел на рубеж! Окапываемся.
Командиры устроились тут же. Сидоров сидел на пустом ящике, разложив на коленях карту. Перфильев рассматривал в полевой бинокль колеблющееся знойное марево над противоположным берегом.
– Я бывал в этих местах, доводилось… – проговорил он. – Мы с товарищем в этой речке рыбку удили. Как раз в разгар лета, от жары во-о-он под тем деревом прятались. Товарищ под Киевом остался. Если и жив, то… И дерево, видишь, ранено оно. А на том берегу было большое село. Вижу обгорелые трубы…
– Противника видишь? – прервал его Сидоров.
– Вижу. Добросовестно окопались.
– Здесь стояла триста тридцать девятая дивизия, – тихо, так, чтобы не услышали бойцы, проговорил Сидоров. – Слева от нас еще стоят три их батальона.
– Нами дыры затыкают, – Перфильев сплюнул. – А немец-то и в ус не дует!
– Танки видишь? Нам следует ожидать танковой атаки, – отозвался Сан Саныч.
– Не-а. Но вижу кое-что получше… Ишь, склад боеприпасов ловко как замаскировали… А цистерны с горючим где? Танкам нужна соляра…
– А у нас ни склада, ни соляры, – Сан Саныч вздохнул. – Но мы и не бараны, которых привели на бойню… Липатов, ты здесь?
– Ага… Так точно!
– И Спиридонов? Собирайтесь в разведку.
– Ага! Устроим кипеж! – весело отозвался Костя.
– Пимен, где ты? – Костя обернулся и снова узрел горящие во мраке глаза. Ишь, богомолец! А очи горят, как у голодного волка.
– Пимен, прикрой зенки-то! Не демаскируй позицию, – зашипел Костя. – Иначе немец даст тебе очередь прямо в рыло. И давай же, давай сюда шашки!
Пимен, оглушительно сопя, подполз поближе. Следом за собой он волок мешок с динамитом.
– Тут могут быть мины. Оборони Господи! – едва слышно прошептал он.
– Не могут, – отозвался из темноты голос Перфильева. – Тут как раз немчура проход прокладывала в наших минных полях. Я вчера полдня за ними наблюдал. На совесть поработали… Поворачивайтесь, ребята! До восхода солнца надо управиться.
Костя перевернулся на бок, в правой руке – саперная лопатка, в левой – обоюдоострый нож. Он слышал, как Перфильев перекусывает колючую проволоку, и не стал дожидаться зова, единым молниеносным броском достиг вражеского окопа. А там уже Вовка наделал дел. Часовой лежал с дырой во лбу. Костя ясно видел его белое лицо, обрамленное по подбородку рыжей щетиной.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.