Мосты в бессмертие - [30]
Порой ему казалось, будто рядом с ним посреди холодной русской степи не чужая, слишком юная девушка, а его Аврора. Будто там, снаружи, за бревенчатыми стенами, не моросящий мерзким дождичком, унылый русский ноябрь, а обнаженные, напоенные ароматами сырой земли и хвои леса венских предместий. Она массировала его тело, забираясь пальцами в самые укромные места. Он переворачивался на спину, подставляя ей грудь и живот, упирался ладонями и ступнями в бревенчатые стены. Почерневшие бревна были так же влажны и горячи, как ее губы. Едва сдерживаемое желание схватить ее руками, распять, распороть ее плоть внезапным вторжением, исторгало из него стоны. И она вторила ему, словно подпевала хорошо знакомой песенке. Порой казалось, будто она может все сама, точно так же, как это делала неуемная Аврора. Но это было бы нарушением правил игры, игры, придуманной и для себя, и для нее. Казалось, она беспрекословно приняла эти правила и строго следовала им. Да, она была и строгой, и добросовестной, и сладостно-ласковой одновременно. Ни разу не посмела она преступить рамки правил и ласкала его, с терпеливой настойчивостью добиваясь развязки. Развязка наступала. Бурная и всегда внезапная, она мутила его разум, заставляя тело содрогаться. Он кричал, а она прикладывала к его губам мягкую, влажную ладонь и неизменно целовала в лоб. Эта материнская ласка успокаивала его, он затихал, тело расслаблялось, разум умиротворялся.
Потом он с упоением слушал звуки льющейся воды, когда она наполняла ею корыто, шлепающие звуки ее шагов, глухой звон ведра, потрескивание дров в печи, шипение пара.
Потом наступал черед иных запахов и звуков. Он слышал, как Гаша взбивает пену на мочалке, чувствовал ванильный аромат мыла. Руки ее становились невесомыми. Она, поливая из большого деревянного ковша чуть теплую воду, мыла его изнуренное ласками тело. И снова ее руки были чрезвычайно внимательны и добры. Чуть шершавая, приятно щекочущая ткань в ее чутких руках проникала в каждую ложбинку его тела, ничего не оставляя без внимания. В завершение всего она вытирала его полотенцем, прикрывала легким одеялом и неслышно удалялась. Ей на смену, шлепая по грязи тяжелыми ботинками, являлся Фекет. Он распахивал дверь, впуская в святилище любви холодный воздух с улицы и удручающую рутину госпитального бытия.
В начале декабря пришло письмо из прошлой жизни, из Будапешта. Аврора писала:
Здравствуй, дорогой мой и любимый жених! Твоя неугомонная невеста, безумно скучая по тебе, несколько недель оббивала пороги кабинетов и, как обычно, добилась своего. С трудом умолила главного редактора отправить меня в Россию. Кстати, ваш участок считают самым безопасным на всем юго-восточном фронте. Только потому и дали разрешение. Итак, теперь твоя Аврора фронтовой фотокорреспондент! Меня предупредили о том, что дорога к тебе сложна, но по счастью нашелся и попутчик – твой приятель и сотрудник доктор из Вены Курт Кляйбер. Скоро, милый, ты увидишь нас обоих, и мы оба станем служить делу твоей науки с удвоенным рвением. Люблю и стремлюсь к тебе.
Твоя Аврора.
P.S. Новости из дома – при встрече!
«Она уже в дороге» – подумал Отто, складывая пополам надушенный листок.
Глава 4. Аврора
Пересадку делали в Луцке. Высокий, сутулый лейтенант медицинской службы помог Авроре перенести чемоданы через блокпост. Их принял полуразрушенный вокзал. Бианка взобралась следом за ними по дощатым ступеням на платформу. Она топала следом за Авророй, гремя по настилу подкованными сапогами. Вдоль перрона вытянулся состав из потрепанных теплушек. В центре его Аврора заметила три литерных вагона с бархатными занавесками на окнах. В таких вагонах на передовую путешествовали офицеры вермахта.
– Давай прощаться, – бросила Аврора, оборачиваясь.
Объятия Бианки были, как прежде, порывисты и крепки. Она волновалась, долго сжимала ладонь Авроры холодными пальцами. Тревога сделала ее некрасивое лицо трогательно-открытым. Вокруг них по перрону сновали люди в полевой военной форме, пропыленные, увешанные котелками, скатками, ранцами, они лезли в обшарпанные, чадящие густым угольным дымом теплушки. Неподалеку виднелись припорошенные первым снегом руины Луцка. На этом фоне черная форма унтершарфюрера СС выглядела нестерпимо ярким пятном. Собственная униформа военного корреспондента рядом с шикарным мундиром Бианки казалась Авроре нарядом престарелой горничной из заскорузлой провинциальной гостиницы, пытающимся соперничать со стильным платьем для коктейлей, прикрывающим ухоженную наготу светской львицы из Будапешта. Ах, эти унылые сержантские нашивки!
– Послушай, Аврора, – бормотала Бианка. – Ты еще можешь вернуться назад, и никто не сочтет это ни малодушием, ни трусостью. Послушай…
– Я приняла решение, Бианка, – твердо ответила Аврора. – Я выбрала Отто и еду к нему.
– Послушай…
– Мне тридцать два, и я в состоянии принимать самостоятельные, взвешенные решения, – отрезала Аврора. – Я еду к жениху! Скоро война кончится, и тогда все будет по-другому.
Бианка не пыталась больше возражать. Она попробовала снова обнять Аврору.
– Перестань! – отшатнулась Аврора. – Теперь мы с тобой солдаты…
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.