Мост на реке Бенхай - [8]

— Но, — помолчав, рассказывает Ту Данг, — дирекция электростанции не сдавалась. Однажды к парторгу пришел столяр по имени Нгуен. Он сообщил, что директор Люмонтен поручил ему сделать деревянные ящики по строго определенным образцам и размерам для самых ценных машин. «Делай свое дело, брат! — сказали ему партийные товарищи, — Но так, чтобы готовые ящики нельзя было использовать…»

Намерение дирекции демонтировать оборудование станции встретило решительное сопротивление рабочих. знавших содержание Женевских соглашений Директор Люмонтен клятвенно заверил нас: оборудования станнин никто не тронет. Но на следующее утро рабочие увидели, что во двое въезжают тяжелые грузовики: была сделана попытка увезти цистерны со смазочными материалами и запасами горючего. Партийные агитаторы разъяснили шоферам и грузчикам суть этой авантюры. После недолгого колебания они прекратили погрузку. Примчался директор. В бешенстве он закричал, что речь шла только о машинах, а все остальное он имеет право забрать. «Человек не может жить без пищи, — ответили ему рабочие, окружившие грузовики. — Машины тоже не могут обойтись без топлива…».

Тогда дирекция попыталась воспользоваться хотя бы деньгами. Она потребовала, чтобы все потребители электроэнергии оплатили счета по октябрь включительно. «Если мы не соберем этих денег, то не сможем расплатиться с вами», — лицемерно заявили чиновники рабочим станции. Но нам стало известно, что дирекция просто стремится вывезти огромные суммы.

Противодействовать этому оказалось довольно трудно. Пришлось рабочим ходить по домам и убеждать жителей не подчиняться распоряжениям дирекции и никаких денег не вносить. В значительной мере это удалось: две трети потребителей не внесли в кассу ни одного пиастра.

Последняя попытка была предпринята дирекцией 6 октября. На сей раз во двор станции грузовики прибыли с конвоем. Солдаты его были из Иностранного легиона. Но рабочие днем и ночью не покидали станции. Некоторые знали французский язык и выпустили несколько листовок: «Мы боремся за орудия труда, за горсть риса для нас и наших детей. Неужели вы хотите помешать нам в этом?». Эти листовки раздали солдатам. Многим из них затянувшаяся «грязная война» опостылела. Солдаты сопровождали Люмонтена и его чиновников, выезжающих из Ханоя, но машин не тронули.

Станция была спасена!

— Наша воинская часть находилась тогда всего в двадцати километрах от Ханоя! — вмешивается переводчик Кхоань. — Однако мы не имели права прийти на помощь товарищам, охранявшим эти машины, хотя всем сердцем рвались в город. Огни Ханоя сигнализировали нам, что электростанция работает, что оккупантам не удалось вывезти машины! Мысленно солдаты просили рабочих: «Продержитесь еще немного! Мы уже близко!».

Однако в эти октябрьские дни 1954 года колонизаторам удалось похитить немало почтового и телеграфного оборудования, медикаментов, инструментов и приборов ветеринарной и топографической служб. Городу, лишенному промышленности после ухода прежней власти, угрожала безработица. «В мисочках жителей Ханоя сейчас меньше риса, чем энтузиазма в их глазах, — писал Мирослав Жулавский в своем дневнике. — Нужна огромная революционная отвага, нужны закалка и энтузиазм руководства и самого общества, чтобы одолеть ситуацию, которую нельзя изменить в несколько дней…».

Да, за несколько дней обстановка измениться не могла. С осени 1954 года до июля 1955 года в столице почти в два раза возросло число производственных предприятий. А в последующие годы были введены в эксплуатацию станкостроительный завод, текстильные фабрики, завод по производству покрышек и большая типография. Все больше и больше людей получало работу и средства к жизни.

«В 1954 и 1955 годах у нас совсем не было технических кадров, — рассказывали мне вьетнамские товарищи. — Да и теперь их еще маловато. Тогда даже техников и мастеров-вьетнамцев можно было пересчитать на пальцах! Рабочие днем и ночью охраняли фабрики, машины, оборудование и приборы; в них был залог лучшего будущего».

Средний житель Ханоя живет пока на уровне, который нельзя считать достаточным. Основные продукты питания здесь распределяются по карточкам. Ноомы выдачи сахара и мяса — скромные. Люди вынуждены отказывать себе во многом, туже затягивать пояса. Но основного продукта — риса — хватает на всех. Идет упорная борьба за гигиену, расширяется санитарная и медицинская помощь, устанавливается опека над матерью и ребенком. Перед множеством простых людей открылась возможность учиться.

О нуждах Ханоя мне рассказывает Чан Зуй Хонг, выполняющий в городе функции, которые соответствуют у нас посту председателя столичного Народного Совета. Вот хотя бы взять быстрый рост населения столицы ДРВ. После войны она насчитывала всего 380 тысяч жителей. Через три года их было полмиллиона, а в 1961 году — почти миллион. Границы города расширились, в них вошли новые жилые районы и периферийные поселки. Многие промышленные предприятия возникли именно в предместьях. Каждый год в столице рождается около 20 тысяч новых граждан. Выводы о быстрых темпах естественного прироста легко сделает каждый, кто хотя бы раз пройдется по улицам Ханоя. Да вот беда — не хватает жилья!