Мост на реке Бенхай - [64]
— Я еще пригожусь! — твердо говорит он.
Молоденькая связистка, мужественно выдерживающая нелегкий многокилометровый путь, преодолевая робость, свойственную южновьетнамским девушкам, рассказывает:
— Мне было девять лет, когда родители отдали меня в услужение. Богатый купеческий дом в Сайгоне, семья из семи человек, большая вилла. Приходилось делать все, что прикажут. Ты спрашиваешь, дорогая старшая сестра, умела ли я в этом возрасте стирать, убирать, готовить?.. Нужно было уметь — ведь мой заработок был очень нужен родителям и всей нашей семье. Отец работал на плантации каучука простым кули… Жили мы в большой нужде. Нам дорог был каждый пиастр… Вставала я в четыре часа утра, а ложилась в одиннадцать вечера. Спать приходилось в кухне, на голых досках, вместе с хозяйским псом… Школа?! Да кто же мог думать о ней в моем положении! Школы существовали только для богатых…
Да, моя собеседница не могла посещать школу ни в Сайгоне, ни позже, когда после шести лет тяжелой каторжной работы у купца вернулась в деревню, чтобы вместе с отцом и матерью — двумя бедняками, едва существующими на мизерную плату, — работать на плантации каучука. Учиться она смогла лишь много позже, когда оказалась в освобожденной зоне…
В пути я не раз спрашивала у своих молодых спутников из охраны, не противились ли их родители тому, что они, такие еще юные, уходили в партизаны? Не боялись ли старики, что их дети подвергнутся страшной опасности и лишениям, участвуя в Сопротивлении? Но ответы были одинаковыми. Родители поддерживали решение своих детей, собирали их в дорогу и напутствовали: идите туда, где действует Национальный Фронт, где осуществляется его власть. Южновьетнамские патриоты стремятся не допустить, чтобы их сыновья служили в армии сайгонских марионеток, а дочери бродили по улицам больших южновьетнамских городов в поисках работы. Теперь каждый патриот Юга знает, что участие в Армии Освобождения — это не только винтовка или автомат, но и книга, не только бои, но и систематическая учеба, а также овладение профессиональными знаниями! Словом, Фронт Освобождения — это новая, лучшая жизнь.
…Река Бенхай, искусственно разделившая народ и страну, где-то в стороне, за сотни километров. Мы все дальше уходим в глубь джунглей. Здесь на каждом шагу— земля сражающегося Южного Вьетнама, земля патриотов и героев.
Вокруг — непроходимые леса. Деревья ничем не напоминают наши, всюду невероятная путаница зелени и кустарника. Густые кроны пальм, петли лиан, поваленные бурей стволы, толстые узлы корней на каждой тропке. Джунгли звенят тысячами голосов. Ни на минуту не стихая, днем и ночью разносится птичий щебет и трескотня цикад. Нет недостатка и в иных звуках — то и дело слышится рев и свист проносящихся над нами вражеских самолетов. Хижина, в которой я живу, открыта всем ветрам, стены ее сплетены из молодых побегов бамбука, а крыша сложена из длинных, коричневого цвета листьев дерева чунг гуан. Эти листья, даже высушенные, имеют особое свойство: их не берет огонь.
Я уже знаю многочисленные уголки и закоулки этого лесного хозяйства: кухня и курятник, в котором на рассвете хлопают крыльями и как-то непривычно тонко поют местные петухи; столовая, где мы питаемся; зал для собраний. И все это — «дома без стен», прикрытые густой, плотной массой зелени.
Жизнь в джунглях, где идет война, очень проста и сурова. Она имеет свои законы, которые надо строго соблюдать. Вблизи наших хижин зигзагами тянутся незаметные сверху траншеи, куда надо стремглав прыгать, как только ненавистные американские самолеты начинают снижаться для обстрела или бомбежки. В этом случае я должна иметь под рукой самые необходимые мелочи, а среди них — блокнот, фонарик, сандалии из куска автопокрышки и транзисторный приемник, который обеспечивает мне связь с остальным миром.
Наступил период дождей: на нас часто обрушиваются неожиданные ливни, однако после них становится легче дышать. Но потом в душном и каком-то липком воздухе снова долго стоит невидимая и неподвижная пелена гнетущего зноя. Но у этой поры есть очень важное для нас качество: она благоприятствует боевой деятельности вооруженных сил Национального Фронта Освобождения. Каждый день я слушаю утренние и вечерние сводки, в которых то и дело повторяется название места одного из сражений, — Донгсюай. Оно наверняка войдет в историю этой войны. Знакомый сигнал южновьетнамской радиостанции «Освобождение» (а сигналом этим служит первая строка боевой песни НФОЮВ — «Вперед — за свободу Юга!») мы слышим девять раз в сутки.
Мне очень по душе все эти люди. Я познакомилась с ними совсем недавно, но они стали мне близкими с первых же минут пребывания на земле Южного Вьетнама. Мы ведем долгие беседы при тусклом свете маленькой «партизанской лампочки» или за чашкой терпкого ароматного чая, п я вижу: они сознательно, добровольно выбрали себе этот тяжкий путь неравной борьбы с агрессором. Борьбы, которая все расширяется и усиливается…
