Мост на реке Бенхай - [56]

На следующее утро мы снова едем на берег реки Бенхай. Я опять гляжу на мост Хиенлуонг. Это единственный в мире мост, который не соединяет, а разобщает страну и народ… Ничто тут не изменилось за три года: два разных флага по-прежнему развеваются на противоположных берегах. Словно в кадрах фильма возникают передо мной патриоты Юга, с которыми я познакомилась тогда. Я вспоминаю сводки с фронтов этой борьбы и то, как все эти годы, затаив дыхание, искала на страницах газет новые сообщения с Юга, а порой впивалась в экран телевизора, жадно следя за скупыми кадрами документальных фильмов, отражающих перипетии битвы южан против сайгонских марионеток и их американских хозяев. Эта история борьбы стала неотделимой от моей жизни и всей моей работы. Хотя Вьетнам находится далеко от Польши и отделен морями, он все-таки очень близок мне!

…Рисовые поля сейчас еще более ярко-зеленые, чем три года назад: я приехала на месяц раньше. Дорога ведет прямо к мосту, поднявшемуся над рекой Бенхай. Я долго гляжу на этот внешне ничем не примечательный мост. В то время поездка сюда была для меня самым волнующим эпизодом из всего, что я видела во Вьетнаме.

Теперь я замечаю детали, которые тогда выпали из поля моего зрения: прошлый раз меня интересовал только знаменательный мост… Справа от него река разделяется на два рукава. На южном берегу возведено новое здание пограничного поста. Пагода, которая видна слева от него, превращена в огромный дот: об этом красноречиво свидетельствуют пулеметные и орудийные бойницы в его бетонных стенах. Антикоммунистические призывы-транспаранты стали иными по тексту, но остались такими же оскорбительными и наглыми по содержанию— в них явно сквозит бессильная злоба.

С южного берега доносится мелодия известной песенки «Мост на реке Квай». Я вспоминаю свою прошлую поездку сюда. Помню, тогда меня поразила тождественность двух названий — повести француза Пьера Буля (а также созданного по ней фильма) и книги, которая была подсказана мне собственным представлением о жизни Вьетнама и трагедии разделенного народа. Какой надуманной оказалась военная история, описанная в повести Пьера Буля! Воплощенная им в кинокартине, она — по сравнению с подлинной трагедией всей страны и с драмой тысяч людей, разделенных мостом на реке Бенхай — стала фарсом.

…Тем временем на «том» берегу мы вдруг заметили оживление — поднялась какая-то суматоха, беготня. Из здания пограничного поста выбежало несколько офицеров, они лихорадочно стали осматривать наш берег в бинокли. Видимо, их внимание привлекла к себе моя скромная особа.

Я стою под пальмой на берегу реки и с любопытством смотрю на эту беготню. С радостью думаю я о том, что вторая «грязная война» осуждена всем прогрессивным миром… А это значит, что американским империалистам придется уйти отсюда. Мой провожатый тихонько напевает популярную в ДРВ песенку:

На мосту Хиенлуонг я тоскую по тебе.

Слишком уж долго тянется время разлуки…

Кто заставил нас жить вдали друг от друга?

Кто навязал нам тоску и печаль?

Ведь у нас обоих есть лодки и общий путь впереди!

Разве любовь не позволит нам перейти этот мост?..

Парень вдруг обрывает песню и хватает меня за плечо: напротив что-то готовится. Молча покидаем мы берег реки Бенхай и возвращаемся в Виньлинь. Там ждет меня короткая остановка в предместье и еще одна встреча. Встреча, в предвидении которой я внутренне подтягиваюсь.

…Мы сидим друг против друга. Длится ничем не нарушаемая глубокая тишина. У этой немолодой женщины с суровым и усталым, сильно загоревшим лицом погасшие глаза и тяжелый взгляд. Натруженные руки вяло опущены. Ее имя — До Ку. Вопросы замирают у меня на устах. Боль сжала сердце: как тут вести беседу? Все же, набравшись духу, спрашиваю мою собеседницу о ее дочери — семнадцатилетней До Тхи Минь Хыонг, ученице полной средней школы в Виньлине. Минь Хыонг погибла недавно во время бомбежки.

До Ку с трудом поднимается, медленно выходит в другую комнату, возвращается с фотографией и молча протягивает ее мне. Это единственное изображение дочери, которое осталось у пожилой, убитой горем, женщины. Такие маленькие снимки обычно вклеивают в школьные удостоверения… Полудетское лицо, узкие восточные глаза, косички, открытая улыбка. Одна из многих девушек, стремящихся познать мир, выходящих навстречу жизни, как и другие ее ровесницы в иных странах земного шара. Она чем-то похожа на мою старшую дочь; им ровно по семнадцати…

До Ку начинает говорить. Голос ее звучит глухо, устало. Слова падают тяжело, как непосильный груз. И каждое из них кажется мне вытесанным из большой глыбы.

— У меня было пятеро детей. Теперь их осталось четверо. Минь Хыонг родилась второй. Была здоровой. Выросла большая, сильная, добрая к людям. Отлично училась. Легко заканчивала среднюю школу. Для себя у нее вечно не хватало времени: дома она всегда помогала мне, присматривала за тремя младшими. Очень любила читать…

Женщина смолкает. Пауза затягивается.

— Нет, этого никто не мог бы предположить. Она вышла из дома в самый полдень, после обеда. Высокая, сильная, цветущая… Такая, как здесь! — глаза в бессильной печали впиваются в фотографию. — Вышла и уже больше не вернулась. Нашли мы ее мертвой…