Мост - [2]

Мир стоял накануне эпохи Великих Открытий. Человечество рвалось в космос. Воздух звенел, и даже кукурузные хлопья мечтали скинуть обертку на почву чужой планеты. Во дворах и подъездах дети играли в высадку и освоение. Каждый инженер стремился создать межзвездный двигатель. Каждый биолог — построить существо с незамкнутыми белковыми цепями, способное превращаться в кого угодно и адаптироваться к каким хочешь условиям.

А каждый системщик, (к которым, в конце концов стал относить себя и я) — изобрести наилучшую цивилизацию для освоения новых планет. Для этого нужна была модель, для модели — хорошая вычислительная архитектура; конструкции новых компьютеров предлагались наперебой и так же быстро отбрасывались. Что-то варилось за стенами лабораторий больших компаний; а фанаты-одиночки не выключали паяльников сутками, а генобиологи ехидно и свысока посмеивались над ними: теперь считают не железки, теперь мы будем выращивать нанокомпьютеры, и пусть остальные успевают за нами!

Мыслей хватало и у меня; а вот силы на воплощение все не находились. Поиск привел меня в Институт Теории Культур на окраинной планете дзеты Скорпиона. Работавшие там думали одинаково со мной.

Цивилизация есть система.

Система состоит из объектов и связей между ними. Проще всего увидеть это с высоты птичьего полета: вот города, а вот соединяющие их ниточки дорог. Чем толще и крепче эти ниточки, чем плотнее поток по ним, тем теснее связаны города в единое целое, тем живее общий организм.

Цель организма — обеспечить его создателям как можно лучшие условия для существования. И чтобы за эти условия приходилось не слишком много платить. А еще лучше не платить вовсе. Задаром. Чтобы организм кормил, обслуживал и лечил нас, а о себе заботился сам.

Цивилизации создают не только люди. Муравьи вот тоже живут в системе, и у них пока неплохо получается. Человечество еще не скоро отсчитает пятьдесят тысячелетий своего существования; а муравьиный род семенит под этим солнцем, под этим небом уже двести пятьдесят миллионов лет! Сколько раз за это время изменялась планета, сколько раз менялся цвет неба, химический состав воздуха и почвы, продолжительность светового дня — все те неуловимые для разума параметры, которые живые организмы научились воспринимать раньше, чем и сам разум приобрели! А муравьи выжили и даже не слишком изменились. Есть ли у них разум?

Нужен ли им разум вообще?

Тем же роботам, самовосстанавливающимся домам, вообще технической части цивилизации, разум тоже не слишком нужен — обходятся несложными программами. А живут уже скоро пятьсот лет.

Как обеспечить роду человеческому запас прочности на четверть миллиарда лет вперед? Как создать систему, способную пережить столько времени?

Вот что изыскивали системщики на пороге Великого Освоения Вселенной. И только немногие из них не пытались загадывать чересчур далеко — те, кто прекрасно понимал, что лишь шестеренки в механизме не имеют личных интересов, а составляющие цивилизацию люди только о своих выгодах и пекутся. И в любой момент могут начать войну — наплевав на интересы системы в целом.

Институт Теории Культур собирал и поглощал знания. А потом пробовал придать им форму, в которой они пережили бы войны и тысячелетия. Испытывались разные способы. И семена памяти, когда в генокод человека зашивалось то, что должны были вспомнить его потомки неизвестно в каком колене. И вплавленные в скалы цепочки цветных рисунков, описывающие приготовление хлеба, уход за животными. И даже искусственные полярные сияния. Институт разрабатывал такие способы организации жизни и такую технику, которая могла бы быть сделана без особенных затрат и усилий, без сверхсложных или сверхтонких механизмов, но позволяла бы человеку выжить и снова поднять цивилизацию из той ямы, куда неизбежно отбрасывает всякая война.

Я работал в группе говорящих камней, и мы решали едва ли не самую трудную задачу. Мы должны были пронести сквозь время знания первого технологического уровня, когда человечество уже не испугаешь неурожаем или случайным извержением вулкана, когда люди уже понаделают себе инструментов и с их помощью ринутся перекраивать мир по своему вкусу.

Мы решили использовать принцип дракона.

Тут надо немного пояснить: ведь дракон существо сказочное, и не совсем понятно, как он угодил в жернова столь серьезной проблемы. В сказках, как известно, есть все. Эльфы и феи служат примером высшей возможной красоты. Гномы и иные подземные существа неустанной работой создают клады, чем призывают к трудолюбию. Баба-Яга избавляет забредшего на огонек богатыря от страха смерти. Цветок папоротника и Святой Грааль будят в человеке смелость и надежду, отрывают его от теплого дивана и гонят на поиски нового. Каждый образ чему-то да служит, какой-нибудь полезной в хозяйстве мелочи да научит мимоезжего добра молодца.

А вот чему может научить лежащий на груде сокровищ дракон? И путь-то к нему нелегок; надо быть богатырем только чтобы дойти до логова. Но даже и добравшись, что сделаешь? Дракон сильнее самого сильного, и лишь хитростью да умом можно добиться от него желанных сокровищ. Недаром во всякой сказке драконы первыми похищают принцесс: иначе какой же дурак к ним попрется на верную-то смерть! Однако есть и такие сказки, где драконы не интересуются принцессами. Что же они стерегут в этом случае?