«Моссад» — первые полвека - [115]

Премьер-министр Голда Меир приказала провести официальное расследование «упущений» — так назвали провал разведки, который привел к внезапному нападению. Комиссию возглавил председатель Верховного суда Израиля Шимон Агранат. «Козлами отпущения» комиссия сделала руководство «Амана», начальника штаба Дадо Элизара и командующего Южным округом генерала Шмуеля Городиш-Гонена. Генерал Зейра и его три заместителя были уволены. Новым начальником «Амана» стал генерал-майор Шломо Газит. Сменилось и руководство «Моссада». Новым шефом «Моссада» стал генерал-майор Ицхак (Хака) Хофи, который в 1973 году командовал Северным округом и оказался единственным генералом, который призывал военную верхушку обратить внимание на передвижение сирийских войск за несколько недель до «Судного дня».

Биографическая справка.

Ицхак Хофи родился в 1927 году в Палестине, то есть оказался первым «саброй», возглавившим «Моссад». Хофи воевал в отряде «Палмах», принимал участие в войне 1948 года. В качестве командира парашютного подразделения он ещё до войны 1956 года принимал участие в нескольких дерзких рейдах Израиля на Синайском полуострове и в секторе Газа, а спустя 10 лет был одним из офицеров, разрабатывавших планы Шестидневной войны и, естественно, участвовал на полях сражений в их практической реализации.

Энергичный и компетентный военный оказался сильным руководителем важнейшего подразделения разведки и непосредственным участником тайной дипломатической работы, которая привела в конечном итоге к сепаратному миру Египта и Израиля.

С самого начала своей работы на посту директора Хака Хофи постарался укрепить отношения с американской разведкой, осложнившиеся в предшествующий период. Объективные предпосылки имелись — американцы серьезно были настроены на развитие сотрудничеств, хотя, естественно, как практически все в американской политике, было это с их стороны совсем не бескорыстно. Израиль снабжал США превосходной информацией о советской военной технике, захваченной в войнах с арабами. Американцы изучали образцы этой техники, создавали и направляли образцы новых вооружений для испытания в Израиль. В числе таких новинок были противотанковые снаряды, устройства радиоэлектронной борьбы и современные аэронавигационные приборы. Таким образом, американское оружие проходило проверку в боевых условиях реально воюющей армии.

В первые же недели после прекращения боевых действий, в обстановке серьезного духовного потрясения страны, были проведены структурные изменения в израильском разведсообществе. Центр планирования и исследований Министерства иностранных дел, существовавший с 1951 года только на бумаге, стал реальной службой. Его задача заключалась не в сборе разведывательной информации, а в проведении дальнейшего анализа уже имеющихся данных. Центр расположился в отдельном корпусе служебного комплекса МИД в Иерусалиме. Небольшой аналитический отдел «Моссада» был значительно расширен фактически это означало, что создается служба, альтернативная аналитическому аппарату «Амана»; это было не дублированием, а необходимым расширением оценочной базы и гарантом против какой-нибудь очередной «концепции». Аналитики «Моссада» теперь стали принимать участие в подготовке для премьер-министра ежегодной «национальной разведывательной оценки». Произошли и неизбежные перемены в политическом руководстве. В апреле 1974 года Голда Меир и Моше Даян ушли в отставку. Новым лидером Израиля стал Ицхак Рабин, из той же лейбористской партии. Он начал действовать в условиях, когда в стране возобладали новые настроения — по крайней мере очень и очень многие в Израиле начали понимать, что путь прямой военной конфронтации не приведет ни к чему хорошему. Надо было искать пути смягчения напряженности. И этот процесс начался. Реальные предпосылки имелись не только в Израиле. С политической и экономической точек зрения военная конфронтация невыгодна странам-соседям. Другое дело, что в каждом из государств существовали и существуют группы (на Западе это прежде всего военно-промышленный комплекс, а в арабском мире религиозно-националистические), эгоистические интересы которых требуют напряженности; для целого ряда партий и группировок состояние войны или предвоенной истерии — основной путь к власти, но это не единственные партии, не единственные группировки. Не случайно ещё перед войной 1973 года даже ряд стран из ближнего окружения Израиля де-факто устранились от конфликта. Например, Иордания, активный участник ЛАС, политическое руководство которой не скупилось на открытые призывы к возвращению Западного берега, в войне 1973 года не участвовала, а послевоенные годы все отчетливее шла на смягчение напряженности.[50] И главный противник Израиля, Египет, после войны 1973 года стал очень серьезно менять ориентиры политики. Важным для Садата было существенное преобразование внутри страны — устранение от власти, фактический демонтаж Арабского Социалистического союза, «партии Насера», которая по сути была большой коррумпированной группировкой, делающей ставку на военную напряженность; о своеобразном духовно-методологическом родстве АСС с НДСАП и ВКП (б) говорили достаточно. В числе прочих действий он прекратил репрессии против исламских фундаменталистов и выпустил из тюрем тех, кого не успели замучить до смерти при Насере; доброе дело, как известно, не проходит безнаказанным и Садат вскоре узнал цену этому парадоксу. Но это — несколько позже.