Моссад. История лучшей в мире разведки - [4]

.

Руководитель «Алии-Бет» Саул Мейеров родился в 1899 году в Латвии. В 1934 году он помогал создавать «Шаи» и в 1948 году был одним из заместителей Бен-Гуриона как министра обороны. Его главная задача заключалась в закупке оружия за рубежом (служба «Рекеш»; в первые послевоенные годы закупалось и ввозилось преимущественно немецкое и чешское оружие через Балканы и Италию).

В Израиле Саул принял имя Авигур — «отец Гура» — в память своего сына Гура, погибшего в Первой израильской войне.

Авигур не присутствовал в Тель-Авиве в момент рождения израильского разведсообщества, так же как не присутствовал там и другой основатель организации «Шаи», Рувен Шилой. Однако именно Шилой как специальный советник премьер-министра по внешней политике и стратегическим вопросам задумал реорганизацию разведслужб. О нем и об основных принципах, положенных им в основу деятельности, в следующей главе. Здесь же считаем необходимым обратить внимание на вот какую важную сторону «исторического начала». Да, все руководители были людьми опытными, закаленными в многолетней борьбе. Да, все основные структуры разведывательного сообщества, под теми или иными названиями, уже существовали, и речь шла об организационно-структурных факторах, а иногда просто о бюрократических процедурах. Да, в каждой службе уже были более-менее опытные и высокопрофессиональные работники — и практически все они без исключения продолжали работу в разведке еще несколько десятилетий. Все время приходили новые люди, но «старики», когда появлялись отделы, становились руководителями отделов; когда формировались подразделения, становились их руководителями, или же оставались ответственными оперативниками, резидентами, кураторами, старшими агентами. Это были, в общем-то, люди одного поколения, одного призыва, одной идеологии или, как модно сейчас говорить, менталитета. И если первые руководители определяли, так сказать, «лицо» соответствующих служб, то эти — в большинстве своем неизвестные, связанные подписками пожизненного молчания — работники обеспечивали функционирование механизмов разведки. Их личные взлеты и их личные слабости, уникальное сочетание таланта, интуиции, профессионального мастерства, идейности — и в то же время характерной для самоучек ограниченности и верхоглядства в сочетании с известным комплексом превосходства — и определили многие особенности действий разведки примерно до середины шестидесятых.^[7]

А естественная смена поколений, приход во все ветви разведсообщества на заметные посты людей с другим опытом, другим образовательным уровнем и, шире, с другим менталитетом лежит в основе специфики истории разведсообщества в семидесятые годы.

Но не будем пока забегать вперед. Поговорим о Разведчике № 1.

Глава 2. ПОСЛАННИК НЕБЕС

Это имя — Рувен Шилой (в другой транскрипции — Шилоах) — пока еще по большому счету не приобрело национальную известность и не вошло в сонм героев, уважаемых евреями всего мира. Такова реальность: люди из теневой сферы, например шпионажа, редко получают (при жизни) признание, которое они заслуживают, если вообще становятся известными. Имя Шилой, тем не менее, следует запомнить как олицетворение разведки Израиля.

Кстати, за пределами государства благодаря своей многогранной деятельности он был достаточно известен — хотя его известность больше касалась легальных сторон его работы. Многие политические и деловые партнеры Шилоя считали его прежде всего не разведчиком, крупнейшим стратегом разведывательного сообщества Израиля, а дипломатом и политическим организатором, «очень деловым человеком», близким к первым руководителям страны.

Вот как о нем вспоминают: «Невысокого роста, с голубыми глазами, поблескивающими за стеклами «профессорских» очков, Шилой обладал пронзительным, давящим взглядом».

«От него исходило ощущение силы и таинственности».

«Он отличался ненасытной любознательностью и всегда вникал в мельчайшие детали вопросов, которыми занимался».

На правой щеке этого невысокого, сдержанного, всегда аккуратно одетого человека змеился шрам — памятка от взрыва арабского автомобиля, начиненного взрывчаткой, в марте 1947 года неподалеку от иерусалимского представительства Еврейского агентства? Те, кто его знал, говорят, что Шилой умел задавать вопросы, но сам редко давал ответы. Это был одинокий волк, который занимался своим делом, предпочитая оставаться за кулисами, пунктуальный и методичный аналитик, представлявший свои рекомендации без какой-либо эмоциональной окраски. Он был очень реалистичным, точным и прагматичным человеком, но в личной жизни предпочитал оставаться загадочным.

«Шилой любил в своих интервью и при заполнении всякого рода анкет сообщать о себе противоречивые сведения, даже когда эти детали не имели особого значения, как если бы он хотел создать вокруг себя обстановку тотальной секретности», — отмечал его биограф Хагай Эшред.

«Когда Рувен Шилой садился в такси, — вспоминает его друг, выдающийся дипломат Абба Эбан, — он никогда не называл водителю адрес. Только лаконичный приказ: «Поехали». И когда водитель спрашивал: «Куда?», Шилой смотрел на него таким пронизывающим и недоверчивым взглядом, будто тот был опасным шпионом»