Москвины: «Лед для двоих» - [2]

Пожалуй, наиболее исчерпывающе это сформулировала олимпийская чемпионка в танцах на льду Наташа Бестемьянова. С ней мы как-то разговорились о прежних, еще спортивных временах, когда Москвин тренировал Игоря Бобрина, а сама Наташа — еще не жена Бобрина, а главная его поклонница и друг — изредка захаживала на тренировки одиночников. Рассказывая о Москвине, она сказала:

— Перед Игорем Борисовичем не нужно играть и притворяться. Можно позволить себе совершенно обнажить душу — он никогда не уколет. Это — такая редкость для фигурного катания…

Чем дольше на протяжении своей работы в спортивной журналистике я размышляла о личности Москвина, тем прочнее приходила к выводу: для того, чтобы всерьез поссориться с тренером, нужно быть либо очень завистливым и склочным, либо крайне агрессивным человеком.

Для всех своих учеников и коллег Москвин всегда был Шефом. Собственно, большинство коллег (все питерские тренеры — так наверняка!) выросло именно из его бывших учеников. Из тех, кого он тренировал на льду, кому читал лекции в школе тренеров и институте физкультуры. Он умел учить как бы невзначай: что-то показывая, о чем-то рассказывая. При этом никогда не выпячивал свою тренерскую роль и не жаждал славы.

Вряд ли это было от чрезмерной скромности или от желания показаться таковым. Скорее, Москвин всегда представлял собой тот редкий тип специалиста, кому прежде всего был интересен не сам результат, а процесс его достижения.

Впрочем, когда мы только познакомились с тренером в начале 1990-х, я не очень задумывалась о том, что именно отличает Москвина от его коллег. Но именно тогда поймала себя на мысли, что появляясь на катке, первым делом начинаю искать на трибунах фигуру Игоря Борисовича, чтобы присесть рядышком и завести какой-нибудь разговор.

* * *

Одна из самых первых наших бесед случилась на чемпионате России 1992 года. Было это в Челябинске. Про Москвина я на тот момент знала немного: что он сначала катался сам, а потом тренировал свою жену Тамару и ее партнера Алексея Мишина. Еще позже у каждого из них, петербуржцев, появились уже свои ученики. Параллельно с практической работой все трое защитились, получили ученые степени, стали заслуженными тренерами СССР. При этом я ни разу ни от кого не слышала фамилию знаменитого тренерского семейного тандема во множественном числе. Всегда только по отдельности: Тамара Москвина, Игорь Москвин.

Возможно, это было связано с тем, что опыт совместной работы супругов на одном льду хоть и имел в те годы место, но оказался очень непродолжительным и не очень приятным. Было это с 1980-го по 1983-й. У Тамары Николаевны тогда катались Елена Валова и Олег Васильев, у Игоря Борисовича — Лариса Селезнева и Олег Макаров. И на одной из тренировок произошел неприятный инцидент — партнеры подрались между собой.

Согласно неписанным правилам фигурного катания, приоритет на льду имеет тот, кто катается под музыку. Под музыку в тот момент катались спортсмены Москвина, и Макаров нечаянно зацепил и сбил с ног Лену Валову.

Подобные ситуации происходят на льду не так уж и редко. Но продолжение истории получилось нетривиальным: Васильев обругал Макарова и ударил по лицу. А тот дал сдачи. Да так, что сломал своему оппоненту челюсть в двух местах.

Закончилось все годичной дисциплинарной дисквалификацией для Макарова. И семейным конфликтом для Москвиных. По признанию самого Игоря Борисовича, с Тамарой они разбежались тогда в разные стороны, причем очень серьезно. И довольно много лет вообще не работали на одном льду. На этом витке совершенно раздельных тренерских взаимоотношений и произошло мое знакомство с Москвиным.

На тот самый чемпионат России в Челябинск Тамара Москвина не приехала: обе ее пары — олимпийские чемпионы Наталья Мишкутенок/Артур Дмитриев и серебряные призеры Игр в Альбервилле Елена Бечке/Денис Петров приняли решение закончить спортивную карьеру, перейти в профессиональный спорт, так что тренер, оставшись без учеников, была вынуждена переключиться на чисто менеджерские — в отношении тех же самых учеников — заботы.

Игоря же Борисовича я нашла на трибуне дворца спорта: днем раньше его фигуристы Марина Ельцова и Андрей Бушков стали чемпионами России и теперь тренер с любопытством наблюдал за танцевальными парами. На мой вопрос: «Нравится?» ответил не сразу.

— По-моему, многое в танцах — это прошедший этап. Я не хочу сказать, что второй сорт, но в какой-то мере вчерашний день. Интерпретация музыки через телодвижения, когда отсутствует техника конька, я уже не говорю о драматургии, это, на мой взгляд, примитивно.

О своих собственных фигуристах Москвин тогда сказал:

— Марина и Андрей — это, скорее, «экспортная» пара. У нас ее вряд ли сумеют оценить по достоинству. Наши судьи могут в лучшем случае сосчитать ошибки. Оценить же достоинства гораздо сложнее.

— Было бы странно не услышать от вас, тренера, упрека в адрес судей. В фигурном катании это, похоже, традиция, — сыронизировала я. Москвин же совершенно спокойно ответил:

— Это несчастье, а не традиция. Судья должен постоянно быть в форме, развиваться. А возможности такой нет. Практически никто из наших судей не знает языка, не может нормально общаться с иностранцами. Все они крайне консервативны. То, что они видят на льду, для них порой столь же непостижимо, как явления природы для первобытного человека. Да, они поставили мою пару на первое место, но ведь больше некого было туда ставить. Серьезный же турнир — с двумя ошибками, которые допустили ребята — не выиграешь.