Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь - [24]
Под фонограмму Розенбаума официантка, по-русски не очень любезная, принесла порцию борща. Борщ в «Самоваре» оказался примерно таким же, как в советском общепите, из разряда «есть можно». Зато пельмени — настоящие. Кстати, на следующий день этот же рашн набор я дегустировала в «Дяде Ване» маленькой кафешке через две улицы от «Самовара», которую держит бывшая артистка «Ленкома» Марина Трошина. Сравнение по части борща было явно не в пользу «Самовара».
Русские под «Очи черные» плясали с поражавшим меня всегда отчаянием, то есть как в последний раз. Какая-то перебравшая разлохмаченная блондинка пыталась что-то нечленораздельно петь в один микрофон с Журбиным. Его это, похоже, не удивило по причине типичности случая. Среди интеллигентно отдыхающих в «Самоваре» была молодая актриса Алла Клюка с московскими друзьями.
Алла Клюка: получила известность по фильму «Серп и молот», перебралась из Белоруссии в Америку всего три года назад, потому что вышла замуж. Муж изобретатель и свой высокоразвитый технический ум тренирует даже на собственном ребенке. Это он настоял на том, чтобы мальчику, родившемуся два года назад, дали имя, которого не отыскать ни в одном справочнике мира, Кибо. Что это означает — не знает даже мать ребенка. Пока, по ее словам, Алла «работает» как бэбиситтер у Кибо в Нью-Йорке. А как актриса — пока только в России.
— Я не пробовала искать здесь работу. Боюсь оступиться.
Последний фильм Клюки — «Из ада в ад» (режиссер Д.Астрахан, 1996 год) выдвигали на «Золотой Глобус» — премию американского фестиваля зарубежного кино — как немецкую картину, снимавшуюся в Белоруссии.
Ближе к ночи «Самовар» стал затухать. Официанты расчищали столы. Пианист дал отходную — утесовскую «Затихает Москва». Оставшиеся самоварские бойцы с энтузиазмом, но нестройно и фальшивя, грянули: «Ну что сказать вам, москвичи, на прощанье». На прощанье подошел человек, представился фотографом Максимовым и показал маленькую эмигрантскую газетку со статьей о себе.
— Мой снимок Софи Лорен обошел весь мир, — сказал он.
Сексапильная Лорен мутно смотрит с серого снимка. Этот человек здесь живет прошлым.
Эскизный портрет небольшой группы бывших советских дополняют рассказы о тех, кто не был в тот вечер в «Самоваре» или не ходит туда по принципиальным соображениям, но о ком пишут русские газеты и говорят в эмигрантских кругах. Например, о поэте Кузьминском, который любит встряхнуть творческую тусовку, появляясь на людях в полуголом виде. Или о писателе Наврозове, обожающем устраивать скандалы в русскоязычной прессе. В свое время встречу с читателем он сопроводил объявлением следующего содержания: «Лев Наврозов является одним из самых выдающихся умов человечества». «Развлечения» такого рода время от времени случаются среди русских. Слухи о них быстро расходятся по Нью-Йорку, как круги по воде от брошенного камня, но не имеют серьезного значения. Интеллектуалы на квартире у писателя Гениса два раза в год устраивают праздники «маевка» и «хэллоуин». А так — в основном работают с более озабоченными, чем в России, лицами, на которые время от времени в меру привычки и умения напяливают американский 32-зубый смайл: «все о'кей».
Самая колоритная и интересная фигура русской эмиграции, которую я встретила в Нью-Йорке, — Марина Ковалева. Небольшая, можно сказать, маленькая женщина, о которой говорят с разными интонациями:
— О, это же Ковалева!
— Ну эта Ковалева!
— Кошмар, а не Ковалева!
И дальше следуют крепкие выражения неамериканского происхождения. Но… именно этот противительный союз употребляют все, когда ругают Ковалеву. Потому что именно Ковалева — в меру богатая и не в меру сумасшедшая, именно Ковалева, меняющая шляпки разных фасонов по нескольку раз в день, именно Ковалева, опекающая детей всех своих любовных «заблуждений», способна сделать то, что не делают даже здоровые мужики.
Она — типичная бизнесвумен, раз и навсегда усвоившая правила этого ремесла, как-то: в бизнесе нет условий для тренировки, а значит, надо прыгнуть выше своей головы, чтобы потом подтягиваться. На этом строится история ее бизнеса — туристического, издательского, к которым в конце 90-х она присоединила продюсерский. И начала его так, что это можно расценить либо как непрофессионализм, либо как безумие. Ковалева в 1996–1997 годах вывезла в Нью-Йорк всего-навсего — театр «Современник». Всего-навсего — 80 человек. Всего-навсего — со всеми декорациями и реквизитом. И не просто в Нью-Йорк, а в его театральную Мекку — на Бродвей. Похоже, что эта дама не понимала, во что вляпывается, когда запустила на Бродвей свою пробойную машину. Каким способом ей удалось добиться пропуска туда, куда не каждого пускают, известно одному Богу.
Всем же остальным известно, что в результате аншлагов на спектакли московского театра имя Марины Ковалевой произносят уже не только в эмигрантских кругах.
— Вы хорошо заработали на «Современнике»?
— Я не ожидала дохода. Я даже не вышла на минус. Я заплатила огромные штрафы всем театральным профсоюзам Бродвея. Но плюс в другом.
Ее приняли в тусовку Бродвея, а ради этого, возможно, стоит поставить на карту все состояние. После окончания гастролей театра я нашла мадам Ковалеву в ее шикарном офисе на 24-й улице — очень большом и красиво отделанном — в умопомрачительной шляпке, в каких ходили персонажи немого кино. Она делала вид, что не устала и просто мечтает о встрече с журналистом. Привычка надевать смайл в любой ситуации стала нормой, и только бледность выдавала страшную усталость. В это время она продюсировала проект Игоря Крутого. Распространяла учебник английского языка. Устраивала какую-то глобальную международную экономическую конференцию. Еще…
Сценическая жизнь артистов тесно переплетена с закулисной. Здесь всё происходит глаза в глаза, чувства стягиваются и искрят под высоким напряжением. Известные режиссеры – Юрий Любимов, Галина Волчек, Андрей Житинкин – делятся секретами своей профессиональной и личной жизни, артисты меняют пол (Олег Табаков, Марина Неелова, Игорь Верник), играют любовь (Лия Ахеджакова, Александр Домогаров, Чулпан Хаматова, Мария Аронова), умирают взаправду или понарошку (Андрей Миронов, Владимир Высоцкий, Алла Балтер), рассказывают театральные байки и шутят.Марина Райкина – известный историк театра, телеведущая, свой человек за кулисами, расскажет нам обо всем этом и раскроет те секреты, которые так интересно было бы знать.
Галина Волчек — это не просто женщина, актриса и главный человек одного из самых известных театров страны — «Современника». Она живет со своей очень нестандартной системой координат. Волчек ненавидит банальности и презирает предателей. Она не признает полутонов в человеческих отношениях и из нюансов творит свой театр. Гармония несочетаемого — самая большая загадка жизни и творчества первой леди российского театра Галины Волчек. В оформлении 1-й стороны обложки использована фотография О. Хаимова.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.