Москва за океаном - [18]

Местные достопримечательности таковы.

Джазовый фестиваль, спонсируемый знаменитым джазистом — москвичом Лайонелом Хэмптоном.

Газета Moscow/Pullman Daily News тиражом 8 тысяч экземпляров. Главный редактор — самый известный индейский журналист Марк Трахант из племени шошони (а жена его, кстати, навахо). Интересно, что Трахант — один из немногих москвичей, кто не ходит на оленью охоту.

— Надоело! В детстве я их столько настрелял…

Точно так же не охотится на оленей и мэр Москвы Пол Агидиус: он предпочитает лосей как дичь более крупную и ему по рангу соответствующую.

Редко когда газете удается отличиться и получить достойное событие… Вот разве что в девяносто пятом было в Москве сильное наводнение, река Парадайз вышла из берегов и затопила город, передвигаться по улицам можно было только на лодках!

Поскольку с происшествиями в городе негусто, газете приходится освещать проблемы высшего образования. А самое громкое преступление, о котором довелось писать местным репортерам, — это ограбление магазина. Грабитель экспроприировал 6 банок пива, 109 долларов и свежий номер здешней газеты…

Так вот грабителя поймали, дали 30 лет (он до этого еще чего-то натворил), а через год он сбежал из тюрьмы.

А наиболее интересное событие в истории Москвы таково: во время вьетнамской войны один здешний студент спалил центр подготовки офицеров запаса и сбежал за границу. Его не поймали!

Видите, и они в своей Москве тоже боролись за мир.

Про этого воинствующего пацифиста мне рассказал местный журналист Грегори Бартон. Он, кстати, себя причисляет к прослойке, которую называет "пасторальная интеллигенция".

Москвичи штата Айдахо помнят настоящего москвича из нашей русской Москвы. В 1987-м здесь на стажировке был Егор Яковлев, в то время главный редактор "Московских новостей".

Ну вот, посещена последняя на пути этого импровизированного автопробега Москва. Маленькая, уютная, безвестная. И самое главное, совсем молоденькая.

После этих всего-то 150-летних Москв чувствуешь себя в русской столице почти римлянином, жителем Вечного города.

ЧАСТЬ II. Какая она, Moscow?

Глава 5. Как устроиться в американской Москве

И вот объезжал я все эти Москвы до тех пор, пока не надоело. Хотя я и дальше бы ездил, если б сразу не положил глаз на одну Москву, ту, что в Пенсильвании. Она была лучше всех хотя бы тем, что оказалась ближе всех к русской Москве: 110 миль (около 180 км) до Нью-Йорка, который сам по себе тоже представляет интерес, а оттуда прямым рейсом до "Шереметьева-2".

Жить в ту Москву я поехал после своего автопробега.

Черным морозным вечером приехал я автобусом из Нью-Йорка в город Скрэнтон. А оттуда до Москвы еще 12 миль. Как добраться? До такого захолустья, как Москва, общественный транспорт не ходит. Выхожу я из дверей автостанции на улицу… Называется она Lakawanna Avenue, в честь графства, центром которого и считается Скрэнтон (бывшая столица угольного бассейна, пришедшая в упадок). Там фонари горят, светофоры щелкают, машины куда-то едут. Чего проще — поднял руку, остановил частника, обсудил, куда и почем ехать, подумаете вы. Но там ведь никто не занимается нелегальным извозом! (Эмигрантский Брайтон-Бич не в счет.) Одиноко, холодно, беспросветно… И вдруг — о чудо! — едет настоящее такси! Я его, разумеется, тормознул. Бросил свои сумки в багажник.

— Куда едем, сэр?

— В Москву!

— А как проехать, знаете?

— Минуточку… Один из нас ведь таксист, верно?

— Но я никогда туда не ездил! Туда вообще никто не ездит!

— И никто оттуда не возвращается?

Мы помолчали.

— Кажется, 307-я дорога там где-то рядом проходит… — вспоминаю я. Поехали, по пути спросим…

И точно, тронулись, спросили и в итоге добрались до Москвы. Вот в ней мотель Wardell Rest. По тогдашним моим сведениям, то есть со слов мэра, это было единственное заведение, которое пускало постояльцев. (Позже выяснилось, что есть еще одно, Market Street Inn, в котором, впрочем, никогда нет свободных мест.)

— Постой, — говорю таксисту. — Ты так сразу не уезжай. Не бросай меня… Окна, смотрю, темные, может, тут и нет никого… Я сейчас пойду постучусь, а ты подожди тут, ладно? Вдруг обратно в город придется ехать…

Но бабушка Марион, хозяйка мотеля, была на посту — просто уже спать легла: а чего делать долгими зимними вечерами в горной деревне? Я ее своим стуком разбудил, и она страшно удивилась, что нашелся постоялец! Мотель-то был совершенно пустой, на этажах — ни души.

Меня она, разумеется, пустила — за 25 долларов в сутки. Мы оба были ужасно рады: я — что вроде пристроился в Москве, она — что в ее старой скучной жизни появился смысл: настоящий живой постоялец!

От мотеля бабушки Марион веяло чем-то родным.

В том смысле, что это была типичная гостиница, как будто перенесенная из российского бедного райцентра. То есть комнатка с двумя дряхлыми железными кроватями, шаткий стул и скупой убогий столик. И больше ничего! Ни телефона, ни телевизора. А удобства где? Ну разумеется, в коридоре. Немало я ездил по ихней Америке, но такого еще не видел. Уж в таких глухих местах ночевал, в таких бедных мотелях, что даже слеза наворачивалась от жалости к хозяевам, но уж телевизор-то обязательно, как так, Америка все же. И санузел совмещенный это как здрасьте. И вдруг такой заповедник…