Москва времен Чикаго - [12]

— Я вижу, ты совсем запуталась в своих любовниках.

— Ах, Андрей, ты человек женатый, тебе этого не понять. Прямая линия и прямой угол для меня никогда не были аксиомой. Для человека всегда и во все времена на первом плане остаются личные интересы. О родине я буду думать потом. Если она тоже позаботится обо мне.

— Считаю этот разговор излишним. У меня к тебе лишь одна просьба: если Джевеликян напомнит о себе, немедленно сообщи мне. Это и в его интересах.

В трубке послышались звуки отбоя. Джульетта получила необходимую информацию. И разумеется, никогда не сообщит ему о том, где находится Мягди, если узнает.

Впрочем, человек — существо загадочное и непредсказуемое. А уж поведение женщины и вовсе зачастую зависит от неведомых даже ей обстоятельств. Так что Усков не считал этот разговор полностью бесполезным для себя. Он давно понял: для следователя важен не только поиск, но и терпение, умение ждать. Хотя в данном случае ждать он не собирался.

Недолго пришлось Мягди Акиндиновичу прохлаждаться на даче Сталина в одиночку Он успел сходить в кафе „У Сулеймана“, где отведал полную сковороду прекрасно приготовленного мяса по-французски. Послушал местного певца с великолепным бархатным голосом, который удивительно напоминал ему эмигранта Днепрова, чьи магнитофонные записи он любил слушать дома. Побродил по многочисленным внутренним переходам дачи, которая после этого еще больше стала напоминать ему средневековый замок. И заскучал. И начал даже подумывать о коварной Джульетте, которая так внезапно оставила его, прислав короткую записку без объяснения причин.

Собственно говоря, на даче он был не один. Здесь отдыхали и набирались сил и другие люди. Но их Мягди не знал, а знакомиться в его положении, находясь в федеральном розыске, было небезопасно и по меньшей мере глупо.

Он это чувствовал и наслаждался свободой. Очень непривычно было ходить одному, без свиты, и это ощущение возможности делать все без посторонних глаз, идти куда хочется, не бояться, что тебя подстрелит если не свой коллега-авторитет, то уж сыщик Усков, было прекрасно и восхитительно.

Он понимал, что такая свобода дарована ему ненадолго, что вот-вот даст о себе знать Титовко, и старался воспользоваться ею на все сто процентов. Он обошел пешком всю огромную территорию и не мог надышаться свежим, неповторимым по аромату и целебной силе воздухом. Запахи реликтовых сосен, лиственниц, кипарисов, цветущих вечнозеленых кустарников дополнялись тем, особенным, исходящим от моря, лениво накатывающего волны у подножия горы. Легкий бриз доносил сюда, на вершину, не только его рокот, но целебную силу минералов, соли, пенных брызг.

Повсюду по территории парка проходили тщательно ухоженные дороги и бетонированные тропы, благоухали розарии и цветники. Чувствовалось, что здесь есть хозяин, который бдительно следит за чистотой и порядком. Мягди слышал, что такого огромного парка, занимаемого одной организацией, в Сочи больше нет.

И вот сегодня этой свободе приходит конец. Титовко позвонил, чтобы сообщить, что приезжает. И не один.

С кем, не сказал. И Джевеликян мучился, теряясь в догадках.

„Впрочем, какая разница? — рассуждал он. — Может, с известным адвокатом? Лишь бы мое дело сдвинулось с мертвой точки“.

Он заказал обед в номер и расположился за столом в ожидании. В дверь постучали.

— Войдите!

— К вам гости, — сказала администраторша.

Мягди широко улыбнулся вошедшему Титовко и вдруг увидел за его спиной Петракова.

Вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть! Мало того что этот тип отнял у него Джульетту, так теперь еще прикатил сюда, чтобы испортить отдых! Такого нахальства он не позволит никому, даже мэру города с миллионом населения. Он быстро шагнул к побледневшему Петракову, намереваясь высказать все, что о нем думает.

Но его опередил Титовко:

— Вячеслава Ивановича пригласил я. По делу. Так что эмоции оставь при себе.

Джевеликяну ничего не оставалось, как повиноваться. Администратор, слегка задержавшись в дверях, поинтересовалась:

— Вам теперь обед подавать на троих?

Мягди хотел было согласиться, но его опять опередили. На этот раз Петраков.

— Зачем нам обедать в этом номере? Пусть даже за этим столом вкушал яства и сам Иосиф Виссарионович. Не лучше ли, господа, отобедать где-нибудь в более экзотическом местечке, раз уж мы приехали отдыхать?

— Например, в ресторане „Кавказский аул“, — тут же нашлась администраторша. — Хотите, я позвоню туда, чтобы они приготовились?

— Нет, спасибо, мы сами.

И как только дверь за ней закрылась, Петраков добавил:

— Сейчас проехали мимо „Спутника“, и душа заныла. Воспоминания молодости. Я ведь там провел свои лучшие годы. Каждый год по комсомольской путевке приезжал.

— Ну, и чем же нас могут накормить комсомольцы? — насмешливо спросил Мягди. Ему не понравилось, что мэр и здесь, в его номере, ведет себя как хозяин. И потому хотелось уязвить хоть чем-то.

— А чем пожелаете! Там моя давняя знакомая Лена Волкова держит прекрасный бар „Наутилус“. Прямо на берегу моря, на пляже. У нее, кстати, самый лучший кофе в Сочи, не говоря уже о выборе и качестве напитков. И у нее есть еще отдельный, так называемый Каминный зал. Уху из осетринки сварит и рыбкой побалует свежей, прямо из моря.