Москва в лесах - [14]
По тому плану с Первой Мещанской сняли трамвай, пустили троллейбусы и автобусы, проезжую часть расширили в два с лишним раза, довели почти до 50 метров. Справедливости ради должен сказать, за пределами Садового кольца, за заставами, Генплан 1935 года играл прогрессивную роль, не принес неоправданных разрушений, какие произошли в центре.
Первая Мещанская превратилась в проспект, получивший название Мира. По его сторонам в сталинские годы строились многоэтажные жилые дома в стиле социалистического реализма, взявшего за образец архитектуру классицизма. В 1938 году, когда наша семья переехала в Москву, в начале Первой Мещанской, 9, напротив дореволюционных особняков, появился дом с цветными вставками, лоджиями, рустованным фасадом и прочими атрибутами зодчества времен Екатерины II и Александра I.
Тем же 1938 годом датируется дом 51, на углу с Капельским переулком, дом 71, оснащенный колоннами, пилястрами, балконами, лоджиями, и дом 73, у Трифоновской улицы, заслуживший за архитектуру премию Московского Совета. Тем же годом датируется восьмиэтажный дом 124, выстроенный рядом с громадной типографией Гознака.
Наконец, в том же году на Мещанской, 40, у Протопоповского переулка, вырос семиэтажный дом. Его фасад членится тремя горизонтальными карнизами. Дом украшают балконы с большим выносом, эркеры, выступы в стене. И здесь на фасаде многоцветные росписи. Все эти архитектурные приемы были признаны двадцать лет спустя "излишествами" и строго-настрого запрещены.
В довоенных домах были просторные отдельные квартиры, в 2, 3, 4 комнаты, они и сейчас считаются престижными, им отдают предпочтения при обменах перед квартирами, которые строили после Сталина... Но таких хороших квартир, таких красивых домов в годы его многолетней власти Москве катастрофически не хватало. Новые дома строились главным образом на месте сломанных зданий Тверской, набережных Москвы-реки, Большой Калужской, на Можайском шоссе, на Первой Мещанской... Но всего этого было очень-очень мало.
* * *
В том году, когда мой отец с семьей переехал в столицу по решению ЦК партии, в город вливались стихийным потоком массы крестьян. Они бежали под стены города от голода и лишений в колхозах. По статистике, в Москве каждый год прибавлялось по 200 (!) тысяч новых жителей. Здесь они находили работу в цехах заводов-гигантов, оснащенных новейшей западной техникой. Их построили в годы первых пятилеток. Но жили приезжие в бараках и подвалах, перенаселенных коммунальных квартирах. Поэтому отцу совесть не позволяла из нашего деревянного двухэтажного дома переселиться туда, куда устремилась сталинская номенклатура.
Да, москвичи тогда обходились малым. Кто сегодня ходит в кино, как на праздник? А мы ходили, любили посещать кинотеатры. Новых фильмов тогда отечественных появлялось мало. Каждая картина вызывала прямо-таки паломничество. Кинотеатры оказывались в осаде, толпы людей окружали знаменитые "Ударник", "Форум", "Уран", "Метрополь"... Не было мальчишек в Москве, которые бы не смотрели тогда "В 6 часов вечера после войны", "Сказание о земле Сибирской", "Подвиг разведчика"... Я обожал смотреть фильм "Трактористы". Моим кумиром был Ваня Курский, он же самый популярный, самый обаятельный в прошлом актер Петр Алейников. Его знал весь народ.
Когда стали показывать зарубежные трофейные фильмы, тут прямо все с ума посходили, ночами простаивали за билетами. Помню, как в клубе камвольно-отделочной фабрики я пролезал через окно в туалете на "Девушку моей мечты".
Зимой ходили на каток. Коньки точили сами - напильниками, брусками. "Норвежки" с ботинками были мечтой каждого мальчишки. В Парке культуры и отдыха имени Горького заливали катки. Там играла музыка и толпились любители покататься на коньках. Как на стадионе, перелезали через забор - и на лед. Вспотеешь, накатаешься, озвереешь от голода, но домой возвращаешься довольный и гордый. Где был? На катке!
У нас в доме появился телевизор, как только они поступили в продажу. Соседи приходили смотреть. Родители выписывали много газет, отец до самой смерти читал "Правду" и "Известия". И по сей день в память о нем "Правда" на моем столе, хотя не все на сегодняшний день мне в ней нравится.
Родители меня брали в театр Советской Армии, там тогда блистал Зельдин, он и сейчас выступает на сцене, поражая артистическим долголетием и талантом.
...По дороге к Садовому кольцу и на Сретенку, куда я ездил в кинотеатры "Форум" и "Уран", возникал Рижский вокзал, похожий на резной комод. Он мне очень нравился, то было мое первое сильное впечатление от архитектуры, так не похожей на ту, что окружала меня на Сельскохозяйственной улице.
Сретенка с ее маленькими домами и церквями, стоявшими с обрубленными крестами, олицетворяет Москву моего детства. На углу улицы и Садового кольца торговал популярный Щербаковский универмаг, всегда полный народа.
Помню бесконечные очереди взрослых за мукой, керосином, подсолнечным маслом, дровами в первые послевоенные годы. Номера очереди писали чернильным карандашом на руках. Ванных комнат в квартирах почти не было. Мылись в банях. И там людям приходилось занимать очередь чуть ли не с утра. К билету давали кусочек расползающегося мыла в газетном клочке. Оно едко пахло. Его экономили, стараясь растянуть на два раза намыливания мочалкой...
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.