Москва - столица - [22]
Петровская башня была еще раз повреждена наполеоновской армией и дошла до наших дней в том виде, который придал ей после восстановления архитектор О. М. Бове.
...В волнах зелени, щедро заливающей здесь подошвы стен, в ярком кипении облаков ее порыв ввысь кажется неудержимым. Беклемишевская башня — творение Марко Руффо. Впрочем, не его одного. Если говорить о привычном для нас образе, вписавшемся в силуэт Кремля и панораму Красной площади, он создавался не сразу и не одним зодчим. Могучий и стройный цилиндр башни, редко прорезанный щелями бойниц, венчает легкий, летящий к небу шпиль из сменяющих друг друга многогранников и покрытых цветной черепицей шатров, сооруженный, как и все завершения кремлевских башен, почти век спустя — в 1670-х гг. Свое название башня получила от располагавшегося поблизости двора могущественных бояр Беклемишевых и служила долгое время государственной тюрьмой. Среди ее узников оказался и незадачливый венецианец Тревизани, которого царский сват Антон Фрязин не сумел препроводить к хану.
Сам боярин Никита Беклемишев был доверенным человеком великого князя Ивана III. По его поручению успешно ездил с посольством к крымскому хану. Сын боярский Иван Никитич унаследовал дипломатические способности отца. В 1490 г. встречал в подмосковном Хынске (нынешние Химки) цесарского посла, двумя годами позже был отправлен к польскому королю. В 1502 г. довелось ему побывать у великокняжеского друга — крымского хана Менгли Гирея.
С приходом к власти Василия III Иоанновича положение Ивана Никитича изменилось. Сын византийской принцессы ни с чьим мнением не считался, возмутился, когда опытный дипломат представил ему свои соображения о делах в Смоленске. За гневным окриком: «Поди, смерд, прочь, ненадобен ты мне» — последовала жестокая опала. В 1523 г. отнят был у Беклемишева родовой кремлевский двор, в 1525 г. полетела его голова у «живого» Москворецкого моста, близ Красной площади, где обычно совершались казни.
В год, когда заканчиваются работы на южной стороне Кремля, в Москве появляется «архитектон» Петр Антонио Солярио — младший представитель семьи талантливых миланских архитекторов и строителей. Его дед, Джованни, прославился постройкой здания Чертозы — монастыря картезианского монашеского ордена в 7 километрах от Милана, которая была задумана миланским герцогом Джованни Галлеаццо Висконти в 1396 г., и Миланского собора. Отец — участием в строительстве того же собора и сооружением целого ряда превосходных миланских церквей. Внук продолжил работы в Миланском соборе, и герцог Милана написал о нем: «Пьетро Антонио Солярио хорошими способностями и теперь уже пригоден, а впоследствии обещает быть еще более годным».
Великий князь Василий III. Гравюра из книги С. Герберштейна «Необычайные московитские истории». XVI в.
Убедиться в справедливости своего предположения герцогу не удалось: сорокалетний Солярио-внук принял приглашение поехать в Москву. Известность зодчего так велика, что ему немедленно поручается строительство Боровицкой проездной башни и одновременно всей восточной стены: в течение 3 лет Солярио возводит башни Константино-Еленинскую, Фроловскую (Спасскую), Никольскую, угловую к Неглинной — Собакину и стены «до Неглинны», где появится и Сенатская башня.
Когда-то здесь стояла проездная башня белокаменного Кремля, из ворот которой, по преданию, выехал в 1380 г. во главе московского воинства Дмитрий Донской на Куликово поле. В 1490 г. Солярио заменил ее другой башней — Константино-Еленинской, названной так из-за близости с одноименной церковью. Сегодня на плавно вздымающемся к Красной площади склоне холма она выделяется в ряду других кремлевских башен могучими формами приземистого кирпичного куба да чуть более сложной его надстройкой — характерным для ансамбля Московского Кремля сочетанием четвериков с постепенно уменьшающимися шатрами.
Но вначале Константино-Еленинская башня была проездной. Через ее ворота можно было попасть с подходившей из Китай-города улицы Великой на улицу, проложенную внутри Кремля, у самой южной стены — на Подоле, и ведшую к Боровицким воротам: живая связь Кремля с разраставшимся посадом и торгом. С далеко выдвинутой отводной стрельницей и перекинутым через ров каменным мостом она представляла сложную и совершенную для своего времени фортификационную систему. На наружном ее фасаде сохранились вертикальные прорези для поднимавших мост деревянных рычагов.
После закрытия в XVII в. проезда башню стали использовать по-иному — в ней разместился так называемый Разбойный приказ, и москвичи называли ее Пытошной. В конце XVIII в. была разобрана отводная стрельница, а в дальнейшем, при планировке ската холма Васильевского спуска, нижняя часть башни засыпана землей, что заметно уменьшило ее высоту.
Для Боровицкой башни Солярио находит совсем иное решение. Ее ступенчатая пирамидальная форма из всех древнерусских башен похожа только на башню Сююмбеки в Казанском кремле. Отводную стрельницу Солярио помещает не перед башней, как то было принято, а сбоку и в ней же располагает проездные ворота. К воротам вел подъемный мост через Неглинную. О нем напоминают сохранившиеся по сторонам ворот отверстия в виде замочных скважин: через них тянулись цепи мощного подъемного механизма. В проезде башенных ворот находятся вертикальные пазы для опускавшейся железной решетки. Мост через Неглинную перестал существовать полтораста лет назад — в 1821 г.
