Москва. Путь к империи - [262]

Грамота восточных патриархов, разрешающая Никону вторично занять патриарший престол, уже отправилась в Москву, Аввакум продолжал упорствовать, огонь костра, на котором сгорели разрядные книги, теребил гневные души бояр, теряющих свои привилегии. Добрый Федор Алексеевич старался гнать от себя гнев на них.

В январе 1682 года царю приглянулась Марфа Апраксина, крестница Артамона Сергеевича Матвеева. После обычных формальностей он объявил ее своей невестой, а в Мезень отправился капитан Лишуков со счастливой вестью о том, что царь признает невиновность Матвеева. Опальному боярину возвратили все имения и вотчины, возместили убытки.

Матвеева крестница, Марфа Апраксина, имела на царя огромное влияние. По сведениям некоторых современников, она примирила супруга с Натальей Кирилловной Нарышкиной и с ее сыном Петром, «с которыми… у него были «неукротимые несогласия»[262]. О взаимоотношениях Федора Алексеевича с Нарышкиными Г. Ф. Миллер и другие ученые имеют иное мнение, хотя вполне вероятно, что их отношения менялись.

Слабый телом, Федор Алексеевич был человеком повышенного жизнелюбия. Он мечтал вновь о детях — о царевичах, наследниках престола! О том же наверняка мечтала и Марфа: какой нормальной женщине не хочется родить мужу, да еще царю, наследников! Это желание могло породить «неукротимые несогласия» между царствующей семьей и царицей Натальей Кирилловной с ее сыном Петром, хотя все они, неукротимо-несогласные, судя по дошедшим до нас источникам, люди были незлобные, всех их соединяло нечто слишком человеческое. Но власть всех их разъединяла.

27 апреля 1682 года Федор Алексеевич Романов умер в возрасте двадцати лет.

О его правлении, о его личности у разных ученых разные мнения. Но нужно помнить о том, что он за три года с небольшим самостоятельного правления сделал немало. Его внутренняя политика привела к стабилизации положения в стране, законодательная деятельность упорядочила жизнь самых разных слоев населения. Будучи самодержцем, он исповедовал ценности — политические, экономические, моральные, духовные и этические — боярского века, он не мог и не хотел отрываться от принципов боярского правления, созывал соборы для решения важнейших проблем, и в этом он, казалось бы, весь семнадцативековый.

Но таковым Федор Алексеевич все же не был! Ему крупно не повезло с физическим здоровьем и с временем; временем потребителей, прожигающих жизнь, состояния, додумывающих чужие мысли, осуществляющих чужие идеи, как Борис Федорович Годунов, промотавший созданное за несколько десятилетий русскими людьми богатство, человек момента, пусть гениальный, но четко ограниченный этим самым моментом (что и явилось главной причиной его личного краха и трагедии его семьи). Федор Алексеевич отличался от него именно тем, что совсем не свойственно ни времени потребителей, ни самим потребителям: первое — разумной бережливостью; второе — перспективным государственным мышлением, о чем свидетельствует прежде всего законодательная деятельность его правительства и особенно деятельность созываемых им соборов.

Быть может, Федор Алексеевич не знал о существовании описанной в данной работе версии циклического развития общества от генераторов государственных идей к производителям, затем накопителям и потребителям. Быть может, он совсем по-иному представлял себе движение русской истории от царя Василия Ивановича Шуйского, в годы правления которого окончательно оформилась идея боярского правления, к Михаилу Федоровичу, патриарху Филарету — кропотливому производителю-реализатору, и далее — к Алексею Михайловичу — заботливому накопителю, и далее — к себе самому, Федору Алексеевичу, обязанному быть потребителем, транжирщиком.

Церковный Собор 1681 года. Решаются организационные вопросы.

Собор служилых людей 1682 года. Ликвидируя местничество, он замахивается на институт боярства. Признание необходимости реорганизовать армию по европейским образцам говорит о многом. В армиях Европы проходило мощное перевооружение на базе нового огнестрельного оружия. Многие специалисты военного дела, инженеры прекрасно понимали, что это только начало, что стремительное улучшение тактико-технических данных пушек, пищалей, аркебузов будет постоянно менять тактику и стратегию сражений и войн, а также отношение правительств к военному делу вообще, к техническому обеспечению армий в частности. Понимали это и русские люди, в том числе и цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич. Боярская система власти обеспечить эту начавшуюся в Европе гонку за постоянно меняющимся лидером не могла.

Федор Алексеевич велик именно тем, что, созвав Собор служилых людей, как бы предложил им самим высказать, пусть и не в столь откровенной форме, эту мысль. Служилые люди ее и высказали.

Не останавливаясь на достигнутом, царь еще в декабре 1681 года издает указ о созыве в Москве выборных торговых людей. Нет, потребителем он не был.

К сожалению, смерть, настигшая его 27.04.1682 года, остановила деятельность одного из мудрейших русских царей, попытавшегося создать законодательную базу, на основе которой могла развиваться страна в будущем. Но если встать на его место, то можно представить себе следующие ходы Федора Алексеевича.