Москва. Путь к империи - [231]

Опытные сенные женщины больше так крепко не перевязывали царских невест — приказа не было.

Как спасти Морозова?

Алексей Михайлович очень переживал, отправив приглянувшуюся ему девицу в Тюмень. Несколько дней царь всея Руси ничего не ел, худел, а все придворные ходили с опущенными головами, делая вид, что им тоже очень грустно. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта явно затянувшаяся меланхолия, если бы не Морозов.

В эти дни он увлек Алексея Михайловича на охоту за медведями и волками. Охота удалась на славу. Свежий ветер весеннего Подмосковья, заливистый лай собак, надрывный голос загнанного зверя, страстная динамика охоты разгорячили царя, он стал забывать печальные глаза красавицы Евфимии и белое лицо ее обморочное.

Почувствовав перемену в доброй душе воспитанника, Морозов продолжал тешить царя разными забавами, отвлекая его от государственных проблем. Такой заботливый Морозов! Правитель при все еще грустном царе, Тишайшем. Крепкий, небескорыстный «кадровик», он собрал в Кремле верных себе людей, отправил недругов на периферию, а то и в ссылку. Даже родного дядю царя по матери, Стрешнева, он обвинил в колдовстве и сослал в Вологду.

С колдунами в тот век не церемонились нигде, особенно в Европе, особенно — в Западной. Русским колдунам еще повезло. Над ними не устраивали такие «опыты», какие над их коллегами по колдовскому цеху творила западноевропейская инквизиция. Но Стрешневу было обидно: все-таки он из ближайших родственников царя.

О колдунах можно было и не говорить в рассказах о городе Москве, скажет читатель. Вклад их в историю столицы Русского государства очень незначительный. Но, странно, почему же обитатели Боровицкого холма так боялись колдовства и колдунов? Почему считали их самыми опасными врагами не только Кремля, но и всего русского народа? Не является ли этот страх косвенным доказательством существования этих самых колдунов?

Алексей Михайлович, увлеченный чередой непрерывных веселых забав, не задавал себе подобных вопросов, полностью доверяясь воспитателю. А тот работал в те дни и месяцы очень напряженно. Прекрасно зная главную печаль-заботу Алексеева сердца, он искал ему подходящую невесту, не забывая при этом свои личные интересы.

У дворянина Ильи Даниловича Милославского, человека, преданного Морозову, выросли две дочки. Обе красивые, как раз то, о чем и мечтал воспитатель, человек уже не первой молодости, но еще не растерявший желания жить, побеждать, властвовать.

Для этой триединой цели он и выбрал дочек Милославского, стал на все лады расхваливать их царю. Алексей Михайлович по женской части совсем ничего в то время не понимал. Ну девушка, ну волосы густые, глаза голубые, нос не репка, и все остальное вроде бы на месте. А Морозов ему такое о женщине вообще и дочках Милославского в частности поведал, что захотелось Алексею Михайловичу самому посмотреть на них, но так, чтобы они ни о чем не догадались.

Морозов организовал просмотр Милославских «скрытым глазом»: в Успенском соборе, пока девушки молились, царь внимательно осмотрел обеих претенденток, выбрал из них Марию Ильиничну, приказал привести сестер во дворец и там, еще внимательнее рассмотрев их, назвал Марию Милославскую своей невестой. Свадьбу сыграли 16 января 1648 года. Выбор царя оказался удачным, жили царь с царицей счастливо, о Евфимии Алексей Михайлович больше не вспоминал.

Боярин Морозов, дабы завершить дело, позже женился на сестре Марии, Анне. Брак этот был неравным во всех отношениях, и не принес он радости ни старому боярину, ни юной супруге его. Ревновал ее Морозов, как могут ревновать только властолюбивые старики, бил ни за что ни про что тяжкой кожаной плетью в палец толщиной, но ревность свою утолить той плеткой не мог…

Породнившись с царем, боярин полностью завладел властью в Кремле. Он расставил на ключевые и самые денежные посты в государстве родственников царицы, выдвинул из них Леонтия Степановича Плещеева и Петра Тихоновича Траханиотова, дав первому Земский приказ, а второму — Пушкарский. Люди небогатые, но алчные, они обирали всех, никого не стыдясь. Деньги, только деньги решали все. Плещеев дошел до того, что нанял большую группу доносчиков, дающих на честных людей ложные показания. Обвиненных вызывали в суд, и без взятки оттуда выйти было невозможно. Траханиотов обирал даже своих подчиненных. Ему нужны были деньги, но денег у людей было ограниченное количество, и потому недолго терпели они этот откровенный, разнузданный грабеж. Последней каплей, переполнившей чашу их терпения, явилось изобретение Милославскими казенного аршина с клеймом в виде орла. Его должны были приобрести за баснословные деньги все торговцы. Все жалобы и обращения возмущенных поборами людей до царя не доходили: слуги Морозова работали хорошо. У народа осталось последнее средство отстоять свои права — собраться всем и в присутственном месте принародно изложить царю свои беды.

В конце мая царь с супругой в благодушном настроении возвращался из Троице-Сергиевой лавры. Внезапно благость покинула чело его — он увидел толпу озверелого люда и вздрогнул от испуга. Какой-то смельчак схватил за узду его коня, а люди наперебой стали пересказывать ему злодеяния Плещеева, просили царя заменить злодея другим чиновником.