Москва-матушка - [76]

—      Скажи, Ази-баба, у Ибрагима есть еще наследники?

—      Двое. Могмет-Аминь и Абдыл-Латиф.

—      Алихан их не придушил еще?

—      Мать их, царица Нурсалтан, скрылась с детьми у русского- посла в избе и теперь, я думаю, она в Москве.

—      Почему в Москве?

А где же еще? И Ахмат, и Юсуф-ногаец с Алиханом заодно.

—      Нурсалтан? Я где-то слышал это имя. Чья она дочь?

—      Нурсалтан из знатнейшего рода Мангитов. Она дочь вели­кого Темира, да будет вечна память о нем в обоих мирах. Я беско­нечно уважаю ту женщину за мудрость и доброту.

—      Сколько лет ей?

—      Двадцать восемь, пресветлый хан.

—      Красива ли?

—      Как гурия рая.

—      Хорошо. Иди. Как надумаешь обратно ехать — приходи.

Спустя три дня Ази-баба снова пришел к хану. Менгли-Гирей

велел передать Алихану, что он жалует его братством, но войско на Москву послать не может.

—      А теперь скажи мне, Ази-баба, как ты к моему Юрту шел?

—      Водой, великий хан. По Волге, потом волоком до Дона.

—      А через Москву теперь не пройдешь ли?

—      Лошадей нет, прещедрый...

—      Лошадей я тебе дам. Зайди к московскому царю — пусть он за меня Нурсалтан посватает.

—      Это будет достойный брзк! ~ радостно воскликнул Ази-ба­ба.— Но как дети? Возьмешь ли ты их?

—      Я бы взял, но им здесь опаснее будет жить, чем в Казани,. У меня тоже свои алиханы есть.

—      Без детей, я думаю, она в Крым не пойдет.

—      Ты скажи. Может, и пойдет.

Все три дня до встречи с Ази-бабой хан свой брачный шаг обду­мывал. И понял: шаг этот верный. «Даже если Нурсалтан за ме­ня не пойдет,— думал хан,— все равно польза от сватовства будет. Московиту Ивану этот брак нужнее, чем мне, и он уговорит Нур­салтан. А если она станет моей женой — сына ее Магмет-Аминя на казанский трон посадить можно, с русским князем дружбу заиметь можно, вот тогда хан Ахмат мне будет не страшен».

Не прошло и двух недель — на дворе у Менгли-Гирея человек от Нурсалтан. Молодой совсем парень, а с ним здоровенный рус­ский воин с десятком джигитов. Посмотрел на них хан через решет­ку с Соколиной башни, велел хорошо накормить, пусть отдыхают, сразу к себе не позвал — пусть поймут, что к властителю Крыма попасть не так легко. Целую неделю Тугейку и Ивана Руна вози­ли по ханству — мощь и богатство хана показывали. Потом приве­ли к Менгли-Гирею. После взаимных приветствий начался раз­говор:

—      Недавно на подворье у великого князя Ивана твой человек был,— начал говорить Иван Рун.— И сказывал он, что ты хочешь в жены взять царицу Нурсалтан. Правда ли это?

—      Правда.

—      Великий князь царицу сватал, и она согласие свое на то да­ла. Детей своих она оставит у великого князя на воспитании и готова ехать в твою столицу, когда ты пожелаешь.

Разговор этот был летом, а осенью, по первым заморозкам из Москвы вышел поезд. Впереди шли две сотни крымских всадников, за ними — телеги с приданым царицы. Сама она ехала в мягком, на ременных подвесах, возке. Сзади скакали русские всадники. Они провожали Нурсалтан до Рязани.

А зимой пришла Ивану Васильевичу с оказией ласковая гра­мотка от Нурсалтан. И начиналась она так:

«Лал ты мой бесценный, брат мой единственный...» Далее Нур­салтан писала, что тут ей хорошо, хан ее слушает и любит, а во дворце зовут ее великая царица Крымская, а первых жен так не зовут. Если бы с ней были ее любимые Аминь и Латиф, то лучшего бы и желать не надо. И еще писала валидэ, что хан жалуется на то, что хороших и верных друзей у него мало, а может, и нет совсем.

А подписана грамотка так:

«Остаюсь верная твоя сестра Ази».

Царевичи Аминь и Латиф остались на попечении великого кня­зя. Первым и верным слугой у них, как и раньше, стал Туга сын Изимов.

Для Ивана Васильевича все складывалось так, как он задумал. В Крыму теперь у него сильная рука будет, а из царевичей хоро­ших ханов для Казани воспитать можно. Верных Москве.

Глава пятнадцатая

КАК ЖИТЬ ВАТАГЕ ДАЛЬШЕ?

Мужчины! Я могу законно Принять участье в вашем сходе...

!

Лопе де Вега, «Овечий источник».

СНОВА В ХАТЫРШЕ-САРАЕ

Первая победа окрылила Сокола. Правда, схватка была пустяшной, так как большая часть вооруженных слуг оказалась вне Скути. Но радовало Сокола поведение ватаги. Люди слушались атамана во всем. Сказал Сокол вин­ные погреба не трогать — не тронули. А искуше­ние попробовать винца было ой как велико!

Как ни торопились ватажники вовремя уб­раться из Скути, однако виселицу успели сжечь. Позорные столбы вырвали из земли, приволокли к виселице и тоже бросили в огонь.

На площади собрались все рабы, размещен­ные в Скути, и много слуг. Люди смотрели на огонь со страхом и радостью. У каждого в гла­зах немой вопрос: а что будет завтра? На кого падет гнев хозяев, когда ватажники уйдут в лес?

Василько хорошо понимал думы невольников. Он подошел к ним и крикнул:

— Кому мила свобода, айда с нами в лес. Места всем хватит! Берите у хозяина все, что ва­шим потом и кровью нажито. А кому с нами не по пути — его воля. Пошли!

Наутро подошли к Черному камню. Сокол со-