Москва-матушка - [71]

—       Здесь будет наш отдых! — воскликнул Микаэле, когда всад­ники достигли вершины горы. Кавалерий мешком свалился с коня и без промедления стал сдирать с себя доспехи.

—      Иорихо, скажи, чтобы мне принесли воды! — воскликнул •он, разглядывая свои раны. Одно дело—блистать в доспехах в крепости и совсем иное — совершать в них далекие походы. Меч­та о торжественном въезде в Скути рассеивалась, как дым. При­дется скромно подъехать к дому Гуаско и вручить приказ консула. «Ах, это совсем не то, совсем не то»,— ворчал про себя кавалерий.

Скоро вернулись два аргузия, посланные за водой. Иорихо ос­торожно лил на раны Микаэле воду, смывая с них пыль и пот, кавалерий лежал на пригорке и изредка охал. Холодная вода приносила успокоение, зато батистовое белье оказалось замочен­ным. Очень пострадал прекрасный и дорогой командирский кос­тюм. В таком виде Микаэле, конечно, не мог прибыть в селение.

—      Иорихо, мне кажется, моя одежда очень плоха? Можно ли в ней показаться людям? Ведь я все-таки посол господина консула!

—      Ваша одежда, господин кавалерий, прекрасна. Только она попортилась в пути. Ее надо привести в прежний вид — пятна замыть водой, высушить на солнце и...

—      Но сушить придется не только верхнюю одежду, а и белье!

—      Ну и что же? Давайте высушим и белье. Вот вам плащ, набросьте его на плечи и раздевайтесь. Женщин, слава богу, здесь нет. Не так ли?

—      Ты находчив, Иорихо,— похвалил аргузия Микаэле и начал снимать одежду.

Иорихо приказал аргузиям составить в козлы свои арбалеты, а затем развесил на них вымытое белье и костюм кавалерия. Ми­каэле повелел аргузиям привести и себя в порядок, почиститься, помыться, покормить лошадей.

Скоро походный бивак являл самую мирную картину. Кони не спеша жевали овес, аргузии, раздевшись, чистили свои мундиры, Микаэле, завернувшись в плащ, лежал в тени старого грушевого дерева. На арбалетах сохло белье. Ветер надувал тонкую рубаху кавалерия, и она, словно парус, похлопывала по ложам боевого оружия. Микаэле задремал.

—      Господин кавалерий! Господин кавалерий!—пробудили его встревоженные голоса.

Микаэле все еще под впечатлением сна, но уже в его сознание проникает суровый вопрос:

—      Кто вы такие и зачем вы здесь?!

Микаэле вскакивает и, увидев на лице стоящего перед ним че­ловека презрительную улыбку, торопливо запахивает плащ.

—      Я повторяю: кто вы такой?

—      По какому праву вы кричите на представителя республи­ки? — Микаэле наконец пришел в себя. — Кто вы сами?

—      Я хозяин этих земель, и зовут меня Теодоро.

—      Я кавалерий крепости, посол господина консула! Зовут ме­ня Микаэле ди Сазели! Мы следуем во владения братьев ди Гуас- ко с приказом консула Солдайи господина ди Негро.

—      Вы уже во владениях. Читайте приказ.

Кавалерий быстро подошел к седлу, вытащил из переметной сумы свернутый в трубку лист бумаги, благоговейно поцеловал свиток и направился к ди Гуаско. О, Микаэле знал, каким тор­жественным должен быть момент вручения приказа. Придерживая одной рукой кромки плаща, он высоко поднял голову и крупными шагами подошел к Теодоро. Затем сделал грациозный поклон, вы­прямился и, взяв приказ двумя руками, протянул его феодалу. А дальше случилось ужасное! Плащ, не придерживаемый руками, соскользнул с плеч и упал на дорогу, подняв облако пыли; кава­лерий предстал перед Гуаско с вытянутыми руками и в совершен­но голом виде. Теодоро громко захохотал, а растерянный кавале­рий, красный как рак, стоял и не знал, что предпринять.

—      Эй вы, олухи! — крикнул Теодоро. — Прикройте грешное тело вашего командира. Подайте ему плащ. Господин кавалерий, пощадите мою скромность, оденьтесь.

Подбежавший аргузий набросил на плечи Микаэле плащ, а Теодоро шагнул ему навстречу и, выдернув из его рук бумагу, начал читать. Он читал долго, и лицо его делалось все свирепее и свирепее. Наконец, он в гневе швырнул приказ в лицо Микаэле и коротко произнес:

—      Я этого не желаю!

Кавалерий поднял скомканный свиток и, возмущенный подоб­ным кощунством, заикаясь, сказал:

—      Вы будете сурово наказаны. Консул Солдайи поставлен великим Советом республики, и его приказы священны!

—      Что? Да знаешь ли ты, что этот длинношеий гусак строчит по десятку приказов в день, и я плевать хотел на их священность.

—      Я повинен выполнить приказ и сделаю, что мне велено. Разрушу и сожгу виселицы и позорные столбы. Если же ты попы­таешься воспротивиться этому, то я именем консула наложу на тебя штраф в тысячу сонмов.

—      Посмотрите, как он грозен!—закричал Теодоро.— Пугает меня именем консула! Да что мне твой консул! Если даже он сам приедет сюда, я и его вышвырну вон из своих владений!

—      Одумайтесь, синьор ди Гуаско. Восставать против консула, поставленного матерью республикой, бросать в пыль его приказы...

Теодоро усмехнулся и уже спокойно сказал:

—      Приказ консула Солдайи для меня ничто. Благородные ди Гуаско владеют землями, данными нам по мандату светлейшего консула Кафы, и только он имеет право приказывать нам что-либо. Если господин Антониото ди Кабела, светлейший консул Кафы, прикажет разрушить и сжечь виселицы и столбы — они будут сож­