Москва коммунальная предолимпийская - [27]

Экскаваторщик быстро вскрывал трассу, тут же подъезжал крановщик и поднимал плиты, открывая всему миру вид проржавевших, полусгнивших труб теплотрассы. Газосварщики резали эти трубы, кран очищал от них коллектор, а на их место укладывал новые трубы – оцинкованные, с заводской теплоизоляцией. Сварщики тут же соединяли стыки, делали врезку в подвале в систему отопления, водоснабжения. Чтобы проверить герметичность, тут же делали опрессовку систем. Я готовил акты приёмки теплотрассы, собирал членов комиссии и только после их одобрения и подписей распоряжался закрывать теплотрассу плитами и засыпать землёй.

Потом шла какая-то ершистая неприятная работа у себя в управлении. Казалось бы, что им надо? Я приносил им заверенные, всеми подписанные процентовки, акты, наряды на выполненные работы, которые не превышали фонда заработной платы. Я даже оставлял необходимую экономию этой зарплаты. Казалась бы, живи и радуйся! От перевыполнения плана ремонтно-строительного управления получай большую квартальную премию. Главный инженер, и до того ко мне плохо относившийся, после разрыва электрического кабеля совсем меня возненавидел. И по-подлому настраивал против меня моих коллег-прорабов.

Я нисколько не сомневался, что именно по его наущению случилось следующее. В управление стояла очередь за получением очень крупной квартальной премии. Подошёл и я, назвал фамилию. Кассирша перелистала ведомости, потом нашла мою фамилию и, как-то смущённо хихикнув, сказала: «А тут Ваша фамилия вычеркнута». Сказать, что я был потрясён, уязвлён, обижен – да ничуть не бывало! Мне кажется, за меня обиделись другие, потрясённые такой несправедливостью. Друзья по работе пригласили «обмыть» премию, которую мы почти всегда обмывали в «Ракушке» на юго-западе. Но я резонно ответил, что мне обмывать нечего.

– Но мы угощаем, – резонировали они.

– Но вы же знаете, что я не люблю халяву.

Зато бригада, получившая неожиданно такие большие деньги, как-то даже зауважала себя и, что самое интересное, не стала «обмывать» получку. Все трезвые разошлись по домам.

«Молодцы», – мысленно похвалил я. Я одобрил их поведение: правильно сделали – завтра же опять работа под их лозунгом «работаем за деньги».

Глава 27. Тополь

Что произошло, откуда что принесло, но в жилом районе, примыкавшем к Профсоюзной улице, появился зловонный запах. Так раньше несло из затопленных подвалов, но с тех пор как эти подвалы были вычищены, о запахах уже почти забыли.

На всякий случай я попросил Алика проверить подвалы, особенно с той стороны, откуда дует ветер. Тот успокоил меня: все подвалы чистые.

С каждым днём вонь усиливалась. Вскоре обнаружился источник и виновник этой вони. Районный канализационный коллектор был заполнен фекалиями. Тут и гадать было нечего: засор в канализационной трубе, по которой фекалии из района сливались в городскую канализационную сеть.

– Это мы сейчас прочистим, – успокоили всех аварийщики. Но… пробовали тросами – ничего не получилось. Попробовали мощную технику, импортную машину, которая своим давлением, создававшимся в трубе, должна была «выплюнуть» эту пробку за раз. Но не тут-то было – и это не сработало. Фекалии, накопившиеся в коллекторе, уже выливались на простор, на улицу, параллельную Профсоюзной. Текли они ручьями, напоминая весеннее половодье и грозя разлиться по Профсоюзной улице, которая, как всем известно, является дублёром Ленинского проспекта. А это уже основная правительственная трасса. Так что всё районное начальство стояло на бугре в стороне от этого злополучного коллектора. При перемене ветра в их сторону и им приходилось «нюхарить» это «амбре». Некоторые не выдерживали и прикладывали к носу платочки. Местные жители, уже привыкшие к этому запаху, глядя на одуревшее начальство, хихикали: ну прямо как кисейные барышни!

Я, как говорится, не мог пропустить такой случай, хотя убедился, что это случилось не на моём участке, однако злорадничать не стал. К тому же торец одного из домов моего участка очень близко подходил к этому злополучному коллектору. Продираясь сквозь заросли, я обратил внимание на тополь. Вспомнились сразу «Три тополя на Плющихе», айтматовский «Тополёк мой в красной косынке», песенка «Тополя, тополя», где они должны были уронить пух. Но не этот романтизм заставил меня присмотреться к дереву. Цвет его был чёрно-зелёный, а листья были такие толстые, мясистые, что их можно было крошить в салат. И тут меня осенило. Я вскарабкался по крутому косогору на бугор, где стояло начальство. Недалеко от них расположился начальник городской аварийной службы. На раскрытом планшете я увидел план, а на плане – коллектор.

– Хотите, я покажу Вам место, где находится засор? – обратился я к начальнику.

– Я сегодня не подаю, – сердито проворчал он.

– Зато я Вам сегодня подам, – не обидевшись, снисходительно сказал я и ткнул в точку на плане, потом показал рукой вниз – на тополь.

– Что? Он? – встрепенулся начальник.

– Он, – подтвердил я.

– Тут только «Калининец» может докопаться, – уже деловито забормотал начальник.

Вот уже несколько недель кошмарило весь район это зловоние. Расправились с этой аварией буквально за несколько часов. Сначала спилили и выбросили этого виновника – романтический тополь. Вскрыли трассу, выпилили и выбросили большой кусок трубы, заполненный туго сплетёнными корнями дерева.