Москва: кольца столетий - [5]
Москва строилась. Возводились дворцы, укрепления, церкви, монастыри, жилые строения. Слава о московских мастерах-каменщиках шагнула далеко за пределы города. Они тоже проживали в собственных слободах, о существовании которых рассказывают теперь имена улиц Большие и Малые Каменщики и название Каменнослободского переулка.
Чеканкой монет, столь необходимых государству и «торговым людишкам», занимались мастера-чеканщики. И у них были свои слободы. Ремесленники Кадашевского монетного двора работали и жили там, где сейчас пролегают шесть Монетчиковых переулков. Монеты из серебра в XVII веке чеканили в слободе Старые Серебряники. Ее название донесли до потомков Серебряническая набережная и Серебрянический переулок. Ну а медные деньги чеканились в другом месте – на Денежном дворе. Его место определить легко, стоит только на карте Москвы разыскать Старомонетный переулок.
Караульную службу в столице несло многочисленное стрелецкое войско. Стрельцы жили со своими семьями в отдельных – стрелецких – слободах. По одной из таких слобод получила свое имя современная Стрелецкая улица. Кстати говоря, стрельцы в слободах нередко промышляли и торговлей, занимались различными ремеслами – это не возбранялось. Часто стрелецкие слободы получали свои имена по названиям располагавшихся в них полков. Что же касается наименований полков, то в их основе, как правило, лежали фамилии командовавших ими «голов» или «полуголов», то есть полковников и подполковников. Один из них по фамилии Зубов командовал полком стрельцов, слобода которых стояла на месте нынешнего Зубовского бульвара. Точно так же получили свои «визитные карточки» Пыжевский и Малый Каковинский переулки, Вишняковский переулок, Колобовские переулки.
Многие улицы и переулки Москвы получили свои имена по тем слободам, в которых жили ямщики. Среди них – Большая Дорогомиловская улица (здесь находилась Дорогомиловская ямская слобода), Большой и Малый Рогожские переулки (они пролегают на месте Рогожской ямской слободы), Тверские-Ямские улицы (располагающиеся там, где была Тверская-Ямская слобода). 1-я и 2-я Ямские улицы возникли на землях бывшей Переяславской ямской слободы.
Издавна Москва радушно открывала свои ворота гостям. Жили в ней люди и из близлежащих к границам русского государства земель, что вполне естественным образом отразилось на карте города. «Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества, она заложена в самих глубинах жизни, и национальность есть ценность, творимая в истории...» – писал философ Николай Бердяев. Хочу подчеркнуть: отражение в системе географических названий Москвы связей и отношений столицы и русского народа с другими краями и областями, народами и национальностями имеет свои традиции, свой исторический опыт, уходящий корнями в века минувшие. Названия с выраженной национально-культурной мотивировкой появлялись в Москве уже на ранних этапах ее истории, ее социально-экономического развития, формирования многоликой городской инфраструктуры.
Вспомним, например, что в незапамятные времена появились в Москве бесермены – татары и некоторые другие народы Востока. Кстати, отсюда русское слово бусурмане, басурмане. Ордынцы, а также крымские и ногайские татары оставили о себе на карте Москвы немало топонимических свидетельств. Классический пример – улица Балчуг: в основе ее названия лежит тюркское слово балчык, балчех, балчек – «грязь; влажное, топкое место».
О людях из других стран и областей, проживавших некогда в столице, сохраняют ныне память Грузинские улицы, Старопанский переулок (здесь в слободе Старые Паны жили поляки) и многие другие. После 1654 года, когда произошло воссоединение Украины с Россией, в столице появилось большое количество украинцев. Селились они в отдельных слободах. Отсюда названия Хохловской площади, Хохловского переулка. А в том районе Москвы, где вы встретите Татарскую улицу и Татарские переулки, стояла в XVII веке Татарская слобода. Совсем недалеко от Татарской слободы находилась Толмачевская (или, по-другому, Толмацкая) слобода. Ее населяли в XV—XVII веках толмачи – переводчики с русского и татарского языков.
В продолжение этой темы – небольшой обзор старинной и современной «кавказской» топонимии на карте Москвы. Немало улиц своими наименованиями рассказывают об исторических связях Москвы и России с народами Азербайджана, Армении, Грузии, Северного Кавказа.
Постоянная колония армян была известна в Москве на посаде с XV века, как и Татарская слобода. Однако следа ее в топонимии столицы мы не найдем. Что же касается Армянского переулка, то он появился значительно позже – в XIX веке. С XVIII века в этой части Москвы, неподалеку от Маросейки и Покровки, проживало много армян, но переулок тогда именовался еще Никольским или Столповым – по церкви Николы в Столпах. Поводом для его переименования послужило открытие здесь в 1815 году Лазаревского института восточных языков, созданного на средства богатой армянской семьи Лазаревых.
В книге отражены особенности развития топонимии Москвы на протяжении нескольких столетий. В ней впервые собраны и проанализированы наиболее интересные гипотезы о происхождении самого названия Москва, по-новому объясняются многие московские названия, например Останкино, Сретенка, Сокол, Химки, Кокуй и др. Серия "Литературоведение и языкознание" Наука, 1982. - 176 с, ил. 6.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга представляет собой своеобразную машину времени, с помощью которой вы можете проверить свою эрудицию и одновременно совершить увлекательное путешествие в историю бескрайнего мира слов – от фамилий, имён и псевдонимов людей до названий памятников культуры, видов оружия, драгоценных камней, от наименований городов, рек, планет до названий продуктов питания, растений, предметов одежды.В издании представлены разные по сложности вопросы и задания для школьных олимпиад, студенческих конкурсов, викторин, соревнований эрудитов и разнообразных развивающих игр.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.