Москва инноваций – 2050 - [23]

– Лиза, – тихо произнес он.

Я примерзла к креслу. Не могла пошевелиться. Он постоял немного, опустил грустные глаза и повернулся, чтобы уйти. Мне показалось, что прошла вечность.

– Ты мне тоже нравишься, – прошептала я вдогонку. Он услышал, оглянулся, и я узнала его глаза – смешливые и одновременно грустные. Я сразу отморозилась и бросилась в его объятия.

– Какой ты…

– Какой?

– Настоящий.

Вдруг рядом раздался стук.

– Что это? – улыбаясь, спросил он, не выпуская меня из объятий.

– У брата челюсть на пол упала…

– Никакая не челюсть, это дверь от сквозняка хлопнула. Кажется, гроза начинается.

– Опять, – с ужасом воскликнула я и буквально вцепилась Диме в руку.

– Я уже не боюсь грозы. У меня теперь есть стабилизатор времени – ты.

Я не помню, сколько мы простояли в полнейшей, как нам казалось, тишине. Только брат носился по квартире, зачем-то открывал и закрывал рот, пытался с пульта закрыть окна, но система «умный дом» дала сбой. Такое бывает даже с самыми надежными системами. Я-то знаю.

Дима Завров. Точка невозврата

– Добро пожаловать в Институт Времени! – гид торжественно обвёл взглядом группу, едва не подпрыгивая от собственной значимости. – Меня зовут Оскар, но друзья называют Ося, и сегодня я буду вашим гидом. Здесь, в Останкино, всего каких-то тридцать лет назад находились здание Телецентра и передающая антенна, а сейчас, – он широким жестом указал на вереницу зданий у себя за спиной, – раскинул свои могучие плечи единственный в России институт, который занимается исследованием природы времени. Полюбуйтесь на панораму за моей спиной: мощные локаторы, корпуса суперсовременных лабораторий, научные библиотеки. Но, конечно, ваш взгляд приковывает антенна. Пять лет назад она была кардинально перестроена, и её высота и мощность увеличились вдвое. Сегодня мы непременно попадём внутрь и, может быть, даже поучаствуем в одном из экспериментов.

Группа перед гидом нетерпеливо заёрзала. Несколько иностранцев многозначительно переглянулись, напряжённо прислушиваясь к ретранслятору-переводчику в ухе.

Молодёжь скучающе кивала.

Высокий, вызывающе молодой, с острой бородкой и не менее острым носом – гид отнюдь не был новичком. Он знал массу уловок для удержания внимания и, прокашлявшись, возвестил:

– Итак, давайте проследуем вдоль пруда. Как видите, вода в нём очищена настолько, что её вполне можно пить.

С этими словами он извлёк из кармана складной стаканчик и отхлебнул изрядную порцию останкинской воды. Затем набрал её вновь и широким жестом протянул туристам:

– Хотите, попробуйте сами?

Иностранцы отступили, зато один из студентов взял и под взволнованным взглядом своей девушки опрокинул стакан:

– Холодненькая, – и, смеясь, поёжился. – Прям как у нас в Питере.

– Теперь давайте подойдём к одной из параболических антенн, – предложил довольный гид.

Группа двинулась в направлении огромной металлической чаши, медленно, почти незаметно вращавшейся вокруг своей оси.

– А правда, что сейчас они используются для связи с космической станцией? – спросила студентка в больших круглых очках, которые давно оставались лишь мощным аксессуаром, нежели прибором, выправляющим зрение.

– Вы совершенно правы! Их мощность позволяет быстрее обрабатывать сигнал, и если раньше на передачу видео с базы на Марсе уходило несколько часов, то сейчас это вопрос всего пары минут.

Группа остановилась у входа в огромный ангар с массивными створками гермоворот.

– Похоже на вход в какой-то бункер, – заметил кто-то из туристов.

– Вы правы, – Оскар согласно кивнул головой, – так как вначале строительства института не только его разработки, но и само его существование были засекречены, большая часть объектов на территории находится под землёй. Если бы сотни лет назад технологии развивались так же стремительно, как и сейчас, то не исключено, что противостояние сверхдержав во время холодной войны растеклось бы по всей истории человечества, и агенты ЦРУ и КГБ были бы и при дворе Изабеллы, отправлявшей Колумба открывать Америку, и при дворе Петра Первого, размышлявшего, рубить ли окно в Европу.

Группа замерла, погрузившись в раздумья. Тем временем гид махнул охране в висевшую над дверью камеру, и металлические пластины начали неторопливо отползать в сторону, открывая проход.

– Лифт используется только для подъёма, – гид предугадал вопрос, заметив, что взгляды группы направлены на подсвеченные ступени, уходившие глубоко вниз. – К тому же, спускаясь по лестнице восемнадцать этажей вниз, вы сможете лучше оценить монументальность сооружения.

* * *

Когда спуск уже начал казаться бесконечным, а пожилые туристы тяжело и со свистом дышать, хватаясь за колющий бок, лестница наконец кончилась, и они вошли в помещение размером с футбольное поле. Высокий потолок терялся в полумраке. В центре серебристой змеёй медленно ползла полоса траволатора.

– Прошу за мной, это позволит сэкономить силы, – скомандовал гид и ступил на металлическую гусеницу полотна.

Траволатор вспыхнул подсветкой и ускорил движение. По сторонам, занимая всё пространство, на высоких стойках громоздились тысячи непрерывно гудящих серверов, из-за чего казалось, что вибрирует уже сам воздух.