Москва и Орда - [50]

В 1416–1417 гг. нижегородские князья приехали в Москву (надо полагать, из Орды), но через год Даниил и Иван Борисовичи бежали вновь. Василий Дмитриевич хотел посадить в Нижнем своего сына Ивана, но тот в 1417 г. умер. Тогда великий князь решил передать нижегородское княжение сыну Ивана Борисовича Александру, ставшему его зятем. Но не позже начала 1423 г… Нижний Новгород вновь непосредственно отошел в состав московских владений, так как в таком качестве он упоминается в духовной грамоте Василия Дмитриевича, датируемой этим временем.

После 1411 г. Едигей дважды возвращал себе доминирующее положение в Орде: в 1414–1416 (когда на царстве был Чокре) и 14171419 гг. (царствование Дервиша; на промежуток между этими ханами пришлось кратковременное правление Витовтова ставленника, сына Тохтамыша Джаббар-Берди). О каких-либо контактах с Москвой в этот период данных нет; военная активность Едигея была направлена на Великое княжество Литовское, так как Витовт поддерживал притязания на власть в Орде его противников. Очевидно, по этой причине нижегородские князья не получили на сей раз помощи от Едигея против Москвы. В конце концов в сражении с одним из ставленников Витовта, еще одним Тохтамышевичем Кадыр-Берди в 1419 г. временщик был убит, но пал и его противник, и ханом стал Улуг-Мухаммед, также ставленник великого князя литовского. У него сразу же появилось несколько соперников и закрепиться на ордынском престоле Улуг-Мухаммед смог только во второй половине 20-х гг. Как раз на время этой очередной "замятии" в Орде пришлась кончина Василия Дмитриевича (27 февраля 1425 г.) и вокняжение его десятилетнего сына Василия.

Источники не сообщают о ханской санкции на вокняжение Василия Васильевича. Известие о том, что в 1425 г. Василий и претендовавший на великое княжение его дядя Юрий Дмитриевич решили вынести свой спор на суд "царя" ("и доконча мир на том, что князю Юрию не искатв княженья великого собою, но царем, которого царь пожалует, то будет великий князь"¹³³), указывает как будто бы на то, что такой санкции не было. Но когда в 1432 г. Василий и Юрий наконец оказались при дворе Улуг-Мухаммеда, боярин И.Д. Всеволожский (сторонник Василия) обосновывал преимущества юного князя тем, что "князь Юрии Дмитриевич хочет взята великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию волняго царя, а ты воленъ во своем оулусе кого восхочет жаловати на твоей ВОЛЕ. А государь наш князь великий Василеи Дмитриевич великое княжение дал своему сыну великому князю Василию, а по твоему же жалованию волняго царя, а оуже господине, которой год седит на своем столе, а на твоем жаловании"¹³⁴ (выделено мной. — А.Г). А.Е. Пресняков резонно предположил, что противопоставляя духовной грамоте Дмитрия Донского "жалование" хана, Всеволожский имел в виду ярлык, выданный на имя Василия Васильевича еще при жизни его отца¹³⁵. К этому следует добавить, что ярлык этот был выдан именно Улуг-Мухаммедом ("по твоему же жалованию"). Когда мог быть получен такой ярлык?

Уже вскоре после воцарения Улуг-Мухаммеда, в 1422 г., доминирующее положение в Орде получил другой хан — Борак. Он сохранял его примерно до осени 1423 г. В первой половине 1424 г. первенство вновь было у Улуг-Мухаммеда (получившего помощь от Витовта), но затем он оказался вытеснен из степей ханом Худайдатом и в январе 1425 г. (т. е. за месяц до смерти Василия Дмитриевича) находился в Литве.

Оба соперника Улуг-Мухаммеда совершали походы в район Одоева — столицы одного из полусамостоятельных русских княжеств в верховьях Оки. Поход Борака имел место осенью 1422 г.: "и града не взя, а полону много повел в поле. И князь Юрье Романович Одоевский да Григореи Протасьевич, воевода мценскии, состих царя, в пол* били, а полонъ отъимали"¹³⁶. Худайдат подступал к Одоеву в конце 1424 г.: "Царь Кудаидат поиде ратью ко Одоеву на князя Юрья Романовича. И слышав то князь великий Витофть, и посла на Москву к зятю своему к великому князю Василию Дмитриевичи}, чтобы послал помоч на царя, а сам послал князя Андрея Михаиловича, князя Андрея Всеволодича, князя Ивана Бабу, брата его Путяту, Дрючских князей: князя Митка Всеволодича, Григория и Протасьевича. Они же, шедше со князем Юрьем, царя Куидадата били, и силу его присекли, а сам царь оубежал, а царици поймали, одину послали в Литву к Витофту, а другую на Москву к великому князю. А московская сила не поспала. Тогды же оубили Ногчю, богатыря велика ТЕЛОМ". В письме Витовта магистру Ливонского Ордена от 1 января 1425 г. (где сообщается и о пребывании Улуг-Мухаммеда в Литве) содержатся дополнительные подробности об этом событии: пробыв три недели в Одоевском княжестве (зависимом, по словам Витовта, от Москвы), Худайдат двинулся к границе литовских владений (по-видимому, к Мценску, чей воевода участвовал в военных действиях), где пробыл 8 дней, а затем отправился в Рязанскую землю; здесь его и настигли литовско-русские отряды.

Вряд ли причиной двух подряд нападений на О доев была какая-то особая неприязнь Борака и Худайдата к Одоевскому князю, поскольку эти ханы сами враждовали друг с другом. Нет оснований и предполагать, что они думали обосноваться в верховских землях, как это пытался сделать в 1437 г. потерявший власть в Орде Улуг-Мухаммед, так как Борак и Худайдат в момент походов к Одоеву занимали в степи доминирующее положение — изгнанником являлся Улуг-Мухаммед. Действия Худайдата были направлены в первую очередь против Литвы: от Одоева он идет к литовским пределам и отступает от них вынужденно, в ответ на поход хана снаряжается литовское войско. В погоне за Бораком также участвовал служивший Витовту воевода Григорий Протасьев. Скорее всего, действия обоих ханов были связаны с уходом в Литву Улуг-Мухаммеда: они пытались нанести удары по литовским землям, очевидно, в местности, через которую двигался во владения Витовта их противник.