MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA - [44]

Дочка бабы Кати, Валентина, вышла замуж пять лет назад очень выгодно, за канадца по имени Пол, и уехала к нему жить в Торонто. Познакомились она с ним случайно, на улице. Каким-то ветром занесло Пола в Саратов, и все валентинины институтские подруги обратили на красивого иностранца внимание, и всем им он понравился. Поэтому подруги ей, как и положено подругам, тайно завидовали и желали, чтобы канадец поскорей её бросил. Но Пол Валентину не бросал, а даже наоборот, полюбил ещё крепче прежнего. У Валентины в Канаде родился ребёнок, дочка. Назвали её Сара, в честь сестры Пола, разбившейся в автокатастрофе.

Пол работал торговым агентом, заключал договоры, ездил в командировки, отсутствовал дома месяцами. Говорил, что в командировках без семьи скучает. Валентину он пристроил секретаршей-переводчицей в свою фирму на стажировку. Валентина ходила на работу каждый день, уставала. Английским она кое-как овладела, а вот компьютер ей никак не давался, особенно проклятый Excel. Приходилось постоянно спрашивать сослуживцев и просить помочь. Для Сары, когда баба Катя отправлялась назад, искали замену: нянечку-бэбиситтера.

Зять к бабе Кате относился с уважением, на вопросы отвечал спокойно и по-английски, улыбался, показывая ровные белые зубы. Ему нравилось, что русская бабушка так много личного времени тратит на воспитание внучки и без устали занимается с ребёнком. Пол называл тёщу «ма», никогда с «ма» не спорил, а когда приезжал из командировок, возил вместе с Валентиной и Сарой по городу и окрестностям, с целью ознакомления с местными достопримечательностями.

Саратовской гостье Торонто не нравился. Шибко большой, автомобилей полно, хоть и поменьше, чем в Москве. Люди спешат, будто угорелые. В отношении небоскрёбов она тоже была настроена критически.

— Вот наша телевышка, — одно из самых высоких зданий в мире, — рассказывал Пол в машине, — ну, как вам нравится? Не правда ли, изящно?

— От этих небоскрёбов дыры одни по небу, — глядя в противоположную сторону, замечала тёща.

— Какие ещё дыры, мама? Ну что ты выдумываешь? — волновалась дочка.

— Какие, какие? Ясно, озоновые. Погоду испоганили, вон.

— Бред, — огрызалась Валентина и отворачивалась, — с тобой культурно беседуют, ты хоть бы для вида ему поддакивала.

— А ты матери не перечь, Валентина, а переводи мои слова. Что молчишь, иль воды в рот набрала? — требовала баба Катя.

Дочь переводила, что матери нездоровится, но телевышка замечательная.

Баба Катя с трудом ориентировалась на новом месте. Поначалу боялась потеряться и не выходила совсем из дому, постепенно стала выходить, стоять у крылечка. Потом сделала первые шаги, ежеминутно оглядываясь на дом, чтобы не потерять его из виду. Благо, улицы в Торонто прямые, с одного конца улицы другой видно, справа и слева переулочки такие же ровные. Иди себе прямо и не заблудишься. Первые месяцы баба Катя доходила до ближайшего перекрёстка и возвращалась назад. Она иногда брала Сару с собой для уверенности: если потеряется, Сара может спросить у прохожих направление.

Ни телевышка, ни огромный торговый центр её не привлекали. Вечерами, когда домашние дела были переделаны, а внучка безмятежно спала, она усаживалась перед телевизором и смотрела русскую программу, идущую через спутник.

Зато в супермаркетах баба Катя ориентировалась быстро. Она сразу, особым чутьём отыскивала мясной отдел, и пока дочка закупала еду на неделю, стояла и любовалась колбасой, фаршем, вырезкой. Потом шла в рыбный отдел смотреть на диковинных крабов.

Занятый разъездами Пол изредка всё же пытался развлечь тёщу, чтобы той не показалось в гостях скучно: предлагал сводить её на концерт или в бассейн, но напрасно.

— Ну, какой бассейн, не взяла я с собой купальных трусиков, — тёща внимательно смотрела в глаза зятю, но подвоха и насмешки в голубых канадских глазах прочесть не могла.

— Валентина, спроси маму, куда ей хочется пойти? — не унимался Пол. — Предложи съездить в Скай Дом хоккей посмотреть. Просто по городу погулять.

— Мама, Пол спрашивает, ты сама-то куда-нибудь пойти хочешь?

— Нет, устала я.

— Хотите, ма, отвезу вас к замку Каза Нова?

— Я в Москве Кремль видела, так он покрасивей любого замка нового будет. Лучше ребёнку вон сказку почитаю про Чебурашку, — отвечала баба Катя.

Пол удивлялся, но не возражал и не настаивал. Да и как тут возразишь?

Сара бабушку любила больше всех на свете. Пока баба Катя жила в России, внучка постепенно забывала русский язык, дома родители говорили по-английски. Потом, когда бабушка возвращалась, Сара слушала неторопливые сказки и вспоминала. Она представляла себе тёмные леса, снег, живых медведей и волков, а среди этого всего Красную Шапочку и Чебурашку. Холодно и страшно. Так должна была выглядеть далёкая страна Россия.

— Баба, кто такие пино-неры? — спрашивала непонятное слово внучка из книжки про Чебурашку.

— Эх, темнота, не пино-неры, а пио-неры. Маленькие дети так называются с галстуками. Сначала пионер, всем ребятам пример, а подрастёшь, станешь комсомолец.

Валентина покупала втридорога русские книжки, чтобы бабушке с внучкой было, чем заниматься целый день. Больше всего Сара любила «Винни Пуха».