Москва должна быть разрушена - [4]

В общем понял я через такую историческую параллель, что никогда не появится Юрий Громыко перед ватагой беларусских гвельфов, потому что там быстро раскусят его имперскую гибеллинскую сущность, и побить могут. Но и замечать существования этих гвельфов он не хочет, он их «в упор не видит», как австрийские военачальники в Италии, которым выгоднее было считать одни города и области целиком гвельфскими или исключительно гибеллинскими. Российские империалисты смирились с существованием антиимперской Прибалтики, но вот Беларусь пусть остается «нашей», ведь Лукашенко гибеллин, а «чья власть, того и вера». Какова же реальная картина и партийное распределение гвельфов и гибеллинов в Беларуси, в России мало кого интересует.

Между тем – Москва должна быть разрушена. Это гвельфский императив. Причем, без войны и случайных катаклизмов Москва может быть разрушена русскими гвельфами, если таковые есть. А если гвельфы в России есть, то осознают ли они себя таковыми? Понятно, что чеченцы воюют на стороне гвельфов, но это вовсе не означает, что сами чеченцы и их полевые командиры гвельфы. Как турки, воевавшие против Австрии, не были ни гвельфами, ни даже союзниками Папы Римского, так же и современные исламские фундаменталисты. Но видеть в чеченской войне, кроме радикального вахабизма, еще и национально-освободительное движение, могут только гвельфы. Если такой взгляд в России присутствует, значит, есть российские гвельфы, хотя это только тест на проверку допустимости аналогии.

Прежде чем искать гвельфов в России, где модно считаться империалистами, необходимо разобраться с идейными и концептуальными основаниями современных гвельфов и гибеллинов.

К критике гвельфской и гибеллинской идеологии.

(Пролегомены к критике)

В основаниях разделения партий гвельфов и гибеллинов в средние века можно выделить систему онтологических представлений, ценностей, методологических подходов и политических предпочтений. Если заниматься реконструкцией этих оснований, то в результате получилась бы многослойная, многоуровневая и многоплосткостная эпистемическая конструкция, относительно которой самоопределялись действующие в католической средневековой Европе субъекты. Можно попытаться представить себе, какова была онтологическая полнота и этическая заряженность этой системы или эпистемической конструкции, хотя бы по сохранившимся свидетельствам того, что относительно ее выстраивали свою жизнь и деятельность практически все слои тогдашнего социума: от королей, императоров и кардиналов, до нищих и люмпенизированных последователей еретических сект и участников народных восстаний. Не претендуя на полноту и историческую валидность реконструкции этой системы представлений, обозначим только несколько важных топов и уровней поляризации самоопределения гвельфов и гибеллинов.

Папа или император. Геополитика. Поверхностный (не в смысле мелкости, а в смысле доступности наблюдению) уровень.

Борьба императорского и папского престолов за власть в христиано-германском мире. Если отвлечься от природы претензий на власть со стороны пап и императоров (теократия и Константинов дар, в первом случае, феодальное право и виртуальное наследство Римской Империи, во втором), светская власть должна принадлежать одному суверену. Когда присутствуют два претендента на эту власть, то один из них лишний. Если бы не претензии пап на светскую власть, никакой проблемы бы не было. Разделение власти на светскую и духовную вполне укладывается в систему традиционного мировоззрения, примером мирного сосуществования духовной и светской власти может быть Византийская Империя с ее принципом симфонии – созвучия императорской и патриаршей власти. Политические отношения при реализации принципа симфонии сводятся к количественным, а не качественным препирательствам – к степени влияния верховного жреца на верховного правителя и, наоборот. В Европе же сложилась иная ситуация. Борьба шла не за степень влияния, а за принципиальную возможность светской власти у первосвященника. Противоречия между константинопольскими императором и патриархом могли выливаться в интриги, заговоры, дворцовые перевороты. В Западной Европе между императорами и папами велись войны, практиковалось пленение пап французскими королями, отлучением императоров, городов и стран от церкви. Глобальный характер обычному политическому конфликту придавали эйкуменические притязания европейцев. Жители Западной Европы знали о существовании остального мира, но не считали, что этот остальной мир может жить своей жизнью, не зависящей от европейских проблем. Ближний Восток подлежал возврату в состав Римской Империи, православные схизматики возврату в лоно католической церкви, сарацины должны быть наказаны за осквернение христианских святынь, а язычники нуждаются в крещении. Мир был целостным и компактным, но локальный конфликт двух феодалов за весьма символическую и условную власть, наоборот, приобретал мировой масштаб.

Римское или обычное (варварское, феодальное) право. Социо-культурный уровень.

Европа, времен борьбы гвельфов с гибеллинами жила по трем системам права: римское право – доставшееся еще от Римской Республики; обычное право германских завоевателей и варварских королевств; каноническое право католической церкви. Какие права могут перераспределяться, а какие нет? С какими правами человек рождается, с равными или с разными? Дают ли происхождение и кровь какие либо особые права? Можно ли право толковать, понимать и интерпретировать, или же права можно только иметь или не иметь? Три существовавших на тот момент системы права давали разные ответы на эти и многие другие фундаментальные вопросы. Гибеллины по преимуществу апеллировали к обычному феодальному праву, гвельфы-клирики – к каноническому праву, светские гвельфы в итальянских городах-республиках – к римскому праву. Юридические обоснования и крючкотворство, правовые дискуссии стимулировали правовую рефлексию и развитие систем права. Каноническое право имело только косвенное отношение к борьбе гвельфов и гибеллинов, поскольку борьба разворачивалась на светской «территории», но именно оно выступало источником папских притязаний на светскую власть, пусть и через надуманные интерпретации. Но сфальсифицированный документ – Константинов дар, можно было употреблять и интерпретировать только в рамках римского права.