Московское царство - [4]

Эти внешние задачи центральной великорусской власти созданы географическим и междуплеменным положением Великороссии и определили ее боевой, властный характер. Под давлением таких условий развивался весь процесс социально-политической организации великорусского племени.

II

Вся русская история есть история колонизируемой страны. То шире распространяясь по ободным землям, то отступая под напором буйных азиатских орд, в разливах и отливах колонизационного движения занимали восточные славяне пространства обширной Восточно-европейской равнины, перейдя затем и за ее пределы в далекие области Европейско-азиатского материка. Политические достижения восточного славянства – основные моменты в истории русской государственности, как Киевская держава или Московское государство, возникали, когда внешние неодолимые препятствия вынуждали население замкнуться на более или менее определенной территории, сплотить и сорганизовать свои силы для самообороны, неизбежно переходившей, при успехе, в наступление по очищенным от враждебных соседей путям дальнейшего колонизационного движения. В течении долгих веков соотношение между количеством населения и размерами заселяемого пространства оставались неблагоприятными для интенсивной хозяйственной и социальной культуры. Недостаточность общественной силы – личных и материальных средств страны для разрешения очередных внешних и внутренних задач русской жизни постоянная, поистине трагическая черта ее исторических судеб. Значительные исторические достижения покупались поэтому дорогой ценой крайнего напряжения. Организационные задачи и цели брали, по необходимости, верх над творческими; вольное развитие общественной самодеятельности подавлялось служением всех сил и средств страны интересам политического целого и тех общественных групп, которые руководили его устроением и деятельностью. Наряду с внешней напряженностью общего положения Великороссии, ее внутренняя жизнь определялась элементарностью народно-хозяйственной почвы, на которой строилось социально-политическое здание Великорусского государства. В стране, богатой лесом и водой, на скудном суглинке, земледельческому населению приходилось с большим трудом отвоевывать у природы участки под пашню, расселяться мелкими поселками, выискивая для них удобные места, разбрасываться на больших расстояниях: крупное значение в его быту лесных и водных промыслов – звероловства, рыбных ловель, лесного бортничества усиливало экстенсивность и расселения в погоне за нетронутыми угодьями и ухожаями. Первобытные приемы хозяйства придавали ему подвижный, неустойчивый характер. Легко покидались истощенные участки, легко передвигалось население на новые земли в поисках более благоприятных условий применения нелегкого труда. Группы этого населения, рассеянного по мелким поселкам, широко и свободно захватывали обширные пространства свободной территории и, поскольку сохраняли соседские связи, образовывали большие волости. Малонаселенные территории этих волостей были весьма значительного объема, но слабо очерчены, слабо организованы. Их грани определялись крайними пунктами поселения, но леса и земли, невтянутые в хозяйственную эксплуатацию, оставались подолгу неразмежеванными между соседними волостями – областью вольного захвата. Хозяйственный труд скользил по поверхности страны, растекаясь вширь, овладевал территорией неглубоко при господстве экстенсивного хозяйничанья и разбросанного редкого населения. Колонизационное движение постепенно, но непрерывно, рассеивало народную силу, не давая ей окрепнуть и сплотиться, пока не встретило внешних препятствий, остановивших его дальнейшее распространение. В XIII-XV столетиях население северной Руси оказалось в таких внешних политико-географических условиях, которые сильно затормозили это движение, замкнули его в определенной – более или менее - территории. Колонизация приняла иной характер, пошла вглубь занятой области. То и дело возникают новые починки и выселки на территории больших волостей, новые «пути» и «ухожаи» в непочатых лесных участках. Новые поселения откинуты часто на десятки верст от исходного пункта, за лесом и болотами и, окрепнув, раскинувшись в ряд деревень и выселков, слагаются в новую «волостку», которая затем может вырасти и в самостоятельную волость. При иных условиях поселения располагались относительно плотнее, ближе: волость крепла, определялась в более людную и более устойчивую единицу. Великорусская крестьянская волость жила своей довольно сложной жизнью. Интересы, связывавшие группы поселений в крупные волостные соседские общины, были отчасти хозяйственного, отчасти (и преимущественно) бытового и административного характера. Хозяйство, сельское и промысловое, велось отдельными дворами и мелкими поселками при долевом и складническом владении хозяйственными угодьями, но пользование лесом, пастбищами, занятие под эксплуатацию новых участков, возникновение новых колонизационных пунктов вызывали издавна потребность в некоторой регламентации, которая была делом волостного мира. Волостной староста с крестьянами был органом власти этого мира над волостной территорией, ведал распоряжением пустошами, лесными участками и земельными угодьями, неосвоенными под отдельные хозяйства, или покинутыми, запустевшими. От волости должен был получить участок новый поселенец, чтобы иметь законное основание своему владению. Волость и защищала земли своей территории от сторонних захватов. Поскольку волость заинтересована в пополнении состава своей трудовой и платежной силы, она заботится через выборного старосту о привлечении поселенцев на пустые участки, принимает их на льготу, сдает угодья в оброк. А интерес этот связан с тяглой повинностью, легшей на волостные общины. Старинная дань в пользу князя-правителя окрепла, определилась и стала тяжелее в сочетании с «неминучей данью» в Орду и раскладывалась на волости черного, тяглого крестьянства общей суммой, которую волостная община разверстывала внутри себя «по животам и промыслам», «по силе» каждого плательщика, собирала ее и выплачивала агентам княжеской власти, с круговой порукой всех за каждого, имущих за неимущего, хозяйственных «жильцов» - волощан за пустые участки. В тоже время, волость была, в значительной мере, замкнутым в себе самоуправляющимся мирком. На ней самой лежала забота об охране внутреннего мира и порядка, борьба с преступностью, разрешение соседских споров и столкновений. Правительственная деятельность княжеской администрации была крайне слабосильна. Князь поручал суд и управление наместникам и волостелям, назначаемым редко на одну обширную волость, чаще на несколько волостей, и ведали наместники с ничтожной силой в 5-6 тиунов и доводчиков, а то и меньше, округом в сотни верст. До их суда и расправы доходили только важнейшие дела – об убийстве, разбое, татьбе с поличным, а мелкие, текущие дела решались в волости. Но и в наместническом суде велико участие волости. На волостных крестьянах лежит обязанность предупреждения преступлений путем выслеживания, ареста и выдачи наместнику «ведомых лихих людей», профессионалов разбоя и конокрадства; на них – обыск по всякому делу и ответственность за нерозыск тяжкого преступника, состоявшая в уплате всем миром уголовного штрафа, какой бы пал на самого виновного. А составные части волости – села и деревни – «тянули» к ней и данью, и судом. Создавая сами весь следственный и обвинительный материал, к тому же, сведущие в своем обычном праве, в своей «старине и пошлине», волостные люди, обычно выборные волостные власти, -необходимые участники наместничьего суда в качестве «судных мужей», без которых наместник не имеет права творить свой суд. Волостная община деятельна и в удовлетворении духовных потребностей населения. Крестьянской общинной силой строятся церкви, подыскивается причт, обеспечивается его содержание. Приходская жизнь тесно сплетена с волостным бытом, как и жизнь мелких монастырей, которые иной раз целиком в руках своих «вкладчиков» волостных крестьян.