Московский хор - [15]

Саша (входит, останавливается, мнётся)

Оля, выйди на минутку.

Эра

Диктуй.

Оля

Советской стране нужна большая бдительность, чтобы охранять мирный труд советского народа. Нет ничего более волнующего, чем вид Красной площади в дни народных празднеств, когда сотни тысяч идут мимо древних кремлевских стен.

Звонки.

Михал Михалыч

Моё предложение. Дайте им тарелку супа. За тарелку горячего супа люди шли на многое. Я, кстати, тоже не обедал. Целый день пью чай по родственникам. Всё горло пересохло.

Эра

Диктуй, я говорю!

Звонки.

Оля

Конституция Советского Союза гарантирует великое право на отдых. Саморазгружающаяся машина Фролова на многих работах способна заменить самосвал.

Саша

Оля, тебе говорят.

Оля

Человек должен подчинять себе природу, а не подчиняться ей.

Саша

Мне надо поговорить с мамой. Ты чего отца не слушаешь, дочь моя старшая?

Эра

Диктуй, тебе сказали.

Оля

Но ни нужда, ни лишения не сломили его ноли к овладению основами современной ему науки. Ломоносов успешно закончил учёбу.

Саша

Нехорошо, нехорошо поступаешь с отцом.

Эра

Ты будешь диктовать?

Оля (зло)

Первая трудность, с которой пришлось столкнуться учёным, заключалась в выборе вещества, пригодного для изготовления прозрачного черепа. Такое вещество должно было обладать рядом особых свойств, быть устойчивым против бактерий, кислот и щелочей, пропускать рентгеновские лучи, вызывать минимальную реакцию со стороны организма и т.д. После многих проб и экспериментов было установлено, что наиболее подходящим материалом для искусственной крышки прозрачного черепа является созданная советскими химиками прозрачная пластмасса плексигласс. Два «с».

Михал Михалыч

Сейчас придёт грузовое такси с грузчиками. Лика, я тяжести таскать не могу, у меня болезнь сердца.

Эра (с силой)

Когда моя мама умирала на разъезде Шубаркудук, я не могла её взять сюда. Я это знала и не предлагала. Я поехала. Она против ожиданий встретила меня сама на станции босая, стояла в пыли, ноги жилистые такие. Пока я там жила, пока мама не умерла в своём бараке, Саша отъехал в Лиепаю и сошёлся там с учительницей физкультуры, в пятидесятом году. И мне ни письма и ни весточки. Мама умирает медленной смертью. В полном сознании. Я бегаю на почту за три километра. Мама умирает. Ни письма, ни-че-го. Похоронила и примчалась, нашла Лиепаю, нашла гостиницу, спряталась под стол. Ду-ра! Он входит, а я из-под стола: у-у-у! Вижу, а в дверях стоят две пары ног и сумочка качается. Я вылезла со своим рюкзаком. Еле вылезла.

Звонки. Пауза. Все замерли. Эра жалеет, что всё это рассказала, Саша весь сморщился, как от кислого, Оля вообще слышит обо всём этом десятый раз и, подойдя тем временем к телефону, быстро набирает номер и так же быстро кладёт трубку. Михал Михалыч, наоборот, кивает и жаждет вставить слово.

Михал Михалыч

Да-да. У меня вот тоже было буквально то же самое. Как известно, когда Майкин Сима, вы его не знаете, уходил от жены, он ушёл в чём мать родила, в одной шинели. А потом, а именно сегодня, ему срочно понадобилось взять хотя бы узел с бельём, Майка сняла меня с работы, я поехал с ним и Лёвка, племянник Майки со стороны первого мужа, мы ему ищем жену, кстати, с изолированной комнатой, чтобы пекла блины. Почему-то настаивает на блинах. Короче, мы пришли, как оказалось, правильно, Симина жена даже не сошла с койки, Лёва у неё одну подушку из-под головы с извинениями вынул, она лежала сама на трёх! Не у детей же было брать, они посреди дня все лежали, у детей по одной подушке.

Оля набирает номер и быстро бросает трубку.

Саша

Оля, выйди отсюда, кому сказано.

Он явно недоволен рассказом Михал Михалыча, Эра же демонстративно слушает.

Михал Михалыч

Симина жена только рассмеялась, когда из-под неё подушку взяли.

Эра смеётся.

А Симин младший, Изюм его зовут, подошёл к Симе, к отцу, сейчас будете смеяться, и отдал ему паровозик. Изюму два года. Симина жена тут говорит вся в слезах: «Собака!» А младший говорит на это: «Ав, ав!» Больше ничего не сказал, видимо, не умеет. Ну вот. Делать нечего, взяли мы подушку, четыре простыни, одеяло человеку чтобы спать, и всё обошлось. Чистых не было, Сима сам брал грязные простыни из бака, она уже всё бросила и не стирает. Нашли его бурки зимние, слава тебе господи, он за них больше всего дрожал. Только что я оттуда вернулся, пришёл на работу, опять меня снимают, Лика звонит: ты поклялся меня выручать. Я опять вышел на улицу, сел в трамвай. Ехать до вас полтора часа от Калужской! Сам весь ещё дрожу. У меня болезнь сердца, дай руку,..

Берёт руку Эры, прикладывает к своему сердцу.

…слышишь шумы?

Эра (взглянув на Сашу)

Ещё новости.

Вырывает руку.

Михал Михалыч

Никто не выдерживает, даже врачиха. Сам дрожу. Детки Симины потом тоже начали плакать, вскочили, Симу за ноги обнимают. Она сама тоже поднялась, давай детей отрывать. При нас силы её удвоились. Она фронтовичка. Вместе с Симой воевали, привёл он её с фронта, медсестру, спасла ему жизнь. Привёл. А жена его с дочерью дождалась его с фронта, он им построил в комнате перегородку как следует, доски, дранки, штукатурили. Дочери Симы уже двадцать лет, взрослая девушка, зачем ей слушать все эти дела. Этот Сима как тот ваш дедушка, будет семь раз женат, в результате было некому закрыть ему глаза. Но та, предыдущая жена Симы, ему развода так и не дала, теперь для новой жены дала. Через раз на второй.