Московский Джокер - [41]

Рашпиль, недолго думая, тут же выбрался вслед за ним. Шеф, перед последним броском к загадочно-ненасытной Лизавете, все-таки вылез из кабины, чтобы проверить, все ли у него сзади тип-топ после высадки пассажира. И тут он с некоторым недоумением увидел, что один из санитаров, держа в руках подозрительно клевый кейс, тоже выпрыгнул наружу и поканал вслед за офицером к высокой стройной девахе.

«Общая она у них, что ли? – попробовал шеф объяснить себе ситуацию. – Так ведь все равно непорядок: с двумя оглоедами ушел в рейс, двоих должен и доставить обратно. А дедуган по другой части, это понятно».

– Он вовсе не санитар, – услышал вдруг шофер тихий голос второго санитара. – Я сразу узнал.

– Чего узнал?

– Что он не санитар. Я ведь того, Петьку знаю как тебя. Выпивали с ним сколько раз.

– Чего ж сразу не сказал?

– Куды сказал? Я один, а их двое. Надо было тебе еще этого старлея подбирать.

– Но, но, не балуй… Я сам на своей машине хозяин. Постой, глупый. А где же тогда Петька?

– А я знаю? Может, и прирезали… Пока мы дедка этого фундярили.

– Ну так что, отгребаем? Петька, поди, ежели что, и сам найдется. – Шеф знал, что так было, есть и будет всегда: как только у человека появляется светлая цель, к примеру Лизавета и ванная светлого кафеля, так тут же Вселенная начинает корчить рожи, громоздить препятствия, оттягивать за уши от белого тела. Он воспринял всю эту запутанную ситуацию с подмененным Петькой как личный вызов себе. И со своей точки зрения он был ничуть не меньше прав, чем Алекс, уверявший майора, что их встреча с Лорой – неслучайна.

Лора приникла к старлею не менее страстно, чем пять минут до этого к Алексу. Но и в страсти бывают перерывы. Воспользовавшись первым же из них, Симонов представил Лоре стоящего уже рядом с ними Рашпиля.

Рашпиль только окинул ее своим острым, царапающим, как ножовка, взглядом, в упор, и подумал так: «Как там Валентина, к которой мы идем, – это еще неизвестно. А вот за такую породистую лошадку, шатенку лиловой смерти, полкейса кинь, и все мало».

Впрочем, загадка внезапного богатства Рашпиля состояла в том, сколько еще часов или даже минут он сможет держать его в руках. В ушах у него не смолк треск выстрелов за спиной, когда он несся сломя голову чересполосицей запасных путей.

Ясно было одно: его должны сравнительно быстро найти, денежки отобрать, а самого его, без всяких вариантов, прикончить. Рашпиль знал, что для тех, кто выследит и будет отбирать и убивать, он и такие, как он, – всего лишь статистика, технические помехи при решении задачи. Кто он такой, чтобы предоставить ему шанс, вариант ответа, чтобы вообще ждать от него какого-то ответа?

Такие, как он, – объект охоты, а не субъект переговоров. Но пока что он на свободе. И он молод, силен и богат. О, уж это – без сомнения!

Рашпилю невыносимо сейчас было бы остаться одному: без дома, друзей и теплых молчаливых марух. С этим гробовым миллионом никуда не пойдешь и ни к кому не обратишься.

– Вот, Лора, – бесхитростно начал старлей, – это Саня Рашпиль. Давай возьмем его с собой к Валентине. Он хороший парень. И он сегодня угощает. Так, что ли, Саня?

– Отсюда надо смываться, – быстро, но совершенно спокойно проговорила Лора. – Но к Валентине не выходит, давайте-ка, сваливаем все отсюда, а по дороге разберемся.

Но от стальной кареты с красным крестом уже подходили к ним адский водитель Леандр и второй санитар, смотрящий волком при льве.

– Эй, парень, ты куда дел Петьку? – начал Леандр, при виде Лоры как бы сбрасывая скорость своего приближения к неистовой Лизавете.

– Мы с ним договорились, – не снисходя до подробностей, процедил Рашпиль. – Увидишься, он сам тебе все расскажет.

– Допустим, – не сдавался Леандр, – но раз ты не санитар, а ехал в моей машине, надо бы заплатить.

– Я же тебе тридцать штук, как копеечку, вот и считай, что за двоих, – вмешался Симонов в разговор, который неожиданно получался нервным.

– Не упусти, Леня, – мрачно поглядывая вокруг, бубнил санитар. – Ты же гляди, кто перед тобой. Богачи гребаные. Одна баба чего стоит, если с толком пустить.

– Я и говорю, – приосанился шеф, – нам чужого не надо, а своего не отдадим.

– Правильно, Лень. Артиллеристы, Сталин дал приказ!.. – вдруг заорал дурным голосом санитар.

– Меня зовут Леандр, – придвинулся шофер к Лоре вплотную, – если у ваших кавалеров… затруднения, то мы можем договориться. Так сказать, необязательно наличными.

– Я согласна, – опять опередила всех Лора. – Вы очень авантажный. Но здесь, вы же понимаете, мы все равно ничего не можем предпринять.

– Вы имеете в виду изобразить? – осклабился Леандр.

– Вот-вот, Леня, именно, как ты сказал, – изобразить. Сам понимаешь, изобразить ничего здесь не удастся. Так что давай разбегаться. Вот, возьми визитку. Завтра позвони, и мы с тобой изобразим все, что ты только пожелаешь.

А в это время еще один звонок раздался в квартире Кублицкого.

– Принимай донесение, Иван Григорьевич, – тяжело, надсадно начал говорить старший группы. – Мы все выполнили, что ты нам приказал.

– Молодцы, – чисто автоматически откликнулся подполковник. Но это он уже в последний раз прервал голос по телефону. Он был профессионал, смысл разыгравшейся на привокзальных путях трагедии вырисовывался перед ним совершенно отчетливо. И тяжелее только с каждым услышанным словом становилась трубка в руке, и ниже клонилась отяжелевшая, как смертный грех, голова.