Московский Джокер - [141]

– И этот человек единственный, кто реально может поверить вашей информации и предпринять соответствующие меры?

– Есть еще один, сравнительно молодой конгрессмен. Грегори Линч.

– Знакомая фамилия.

– Да, хотя вы и были тогда совсем еще молоды, но и до вас не могла не дойти эта ужасная история. О гибели отца Грегори, сенатора Джерри Линча. А вместе с ним и еще более тысячи человек. И президент, который тогда не был еще, разумеется, президентом, обещал молодому Линчу, что, где бы и когда бы не обнаружились новые обстоятельства, он всегда выступит на его стороне. Сделает все, чтобы убийцы были названы и наказаны.

– Это сделали два человека, мистер Харт. И я могу назвать вам их имена. А дальнейшее, полагаю, за молодым Линчем и вашим президентом. У нас ведь тут тоже… кое-кого поубивали. Так что, может быть, и вы мне кое-что подскажете.

Алекс машинально схватил одну из визитных карточек, лежащих в вазе в центре стола, написал что-то на ее свободной поверхности и протянул карточку Харту. Тот аккуратно взял ее в руки и прочитал:

– 1) Майор О’Брайен. Он же – Блэквуд. 2) Генерал Толмачев.

– Как вы узнали?

– Я был там. Это происходило совсем рядом от меня. Я видел, как эти двое провели Линча, уже обливающегося кровью, по аллее, мимо сотен агонизирующих мужчин, женщин и детей. В конце аллеи, прямо напротив дерева, в кроне которого я оборудовал свой наблюдательный пункт, эти двое его и прикончили.

– Все, кто там был, или даже просто слишком принюхивались к тем событиям, все они были уничтожены.

– Как видите, не все.

– Ах да, я же забыл, что вы – Джокер. Выпускник Училища, которое не засекают никакие электронные средства слежения. Интересно, а в Интернете у вас или о вас что-нибудь есть?

– Коли и есть, то разве что в символической форме. Ну? Что же вы не звоните в Америку?

Алекс видел, что Харт находится в чрезвычайном возбуждении, но все-таки справляется с ним. И, стало быть, пока он сам для себя не признает убедительной полученную от Алекса информацию, никуда он не позвонит.

Алекс знал, что таковы правила разведки, таковы правила сильных мира сего, и что поэтому у Харта, собственно говоря, не было и выбора. Когда там, за океаном, будут оценивать поступившую от него информацию, ему зададут все те же вопросы, которые он должен задать сейчас Алексу.

– Хорошо, оставим пока ваше Училище и вашу неуловимость. Но как вы узнали этих двух сейчас? Ведь прошло более двадцати лет.

– Блэквуда я узнал по характерной для него фразе, которую он выкрикнул тогда, в джунглях, перед тем, как нанести окончательный. смертельный удар Линчу. И вчера ночью, в сквере на Смоленской, перед тем как ринуться убивать Гарика. Нечто вроде «Трэнсфэ камплитид», что на шпионско-компьютерном жаргоне означает «Сообщение закончено».

– Не совсем убедительно, Алекс. Вы слышите короткую фразу через двадцать лет и, как и в первый раз, находитесь при этом на расстоянии от человека, который выкрикивает ее. И тем не менее, этого достаточно, чтобы его идентифицировать?

– Разумеется, нет. Если бы я «идентифицировал» его сразу, не произошло бы множества событий. И прежде всего, остался бы в живых Гарик. Но сначала мне просто показалось, что где-то я уже слышал этого человека, выкрикивающего именно эту же фразу. Но где именно? Я решил проверить по словарю все значения слова «трансферт», надеясь, что одно из них подскажет или напомнит мне обстановку, в которой я услышал эту фразу в первый раз.

– Так и произошло?

– Почти. Впрочем, ассоциация, которая помогла мне все вспомнить, получилась достаточно изощренной. Литератор Герб нашел в своем Брокгаузе и Ефроне значение «трансферта», связанное с истерией. После чего он сообщил мне, что этому, психопатологическому трансферту посвящена целая книга Карла Густава Юнга, который иллюстрировал свою теорию архетипов примерами архаичных обрядов и культов. Как только Герб это произнес, в моем мозгу сразу всплыли ужасающие картины культа массовых человеческих жертвоприношений.

– Хорошо. Такое объяснение трудно придумать «ад хок», то есть специально к этому случаю. А следовательно, оно может вызвать доверие. А как вы узнали второго?

– Герб вызвался помочь Валентине подготовить какой-то рекламно-биографический материал про Толмачева. И среди прочих заготовок я увидел у него на столе фотографию молодого Толмачева. И как только у меня перед глазами снова встала картина убийства Линча двумя мужчинами, одного из которых я идентифицировал, как Блэквуда, фотография на рабочем столе Герба подсказала остальное.

– Хорошо. Ждите мена здесь. Я сейчас буду говорить с Линчем-младшим.

Харт оставил Алекса одного, а сам закрылся в так называемой темной комнате, в которой у него и был оборудован персональный пункт трансокеанической связи.

Алекс подумал, что если бы прямо сейчас в квартиру вошел О’Брайен, он же Блэквуд, то все могло бы разрешиться мгновенно и кроваво. Он поднял пистолет Харта с пола и, подумав, положил его на телевизор, рядом с невскрытой бутылкой «Джонни Уокера».

Все и так уже разрешилось. Но Алекс чувствовал, как в нем закипает волна гнева городского хулигана. Молодой подвыпившей шпаны, которой дали в нос, и убежали.