Московский автономный округ. Город Менск - [18]

Вот и удумал король укрепить город. Начал со своего жилища. Стены стали выше. Появились высокие смотровые башни. Каждое строение было приспособлено для военных нужд. Замок ощетинился пушками и мушкетами.

Выглядело всё это мрачно. Не удивительно, что сам король старался бывать дома как можно реже. Обустроил себе охотничью резиденцию за городом, где и жил чуть ли не целый год. Наследник короля Станіслава, Казімер І Рыбанька, построил себе новый дворец в селе Астрашыцы, что на север от Менска. С тех пор Астрашыцы прозвали «литвинским Версалем». В старом же замке король практически не появлялся, как, впрочем, и его наследники.

В 1810 году, в разгар наполеоновских войн, Менскі Замак загорелся. Огонь добрался до пороховых складов в подвалах. Прогремел взрыв.

Что вызвало пожар? Несчастный случай? Диверсия? Историки спорят до сих пор. Подозреают практически всех: литвинских роялистов, не признавших новопровозглашённую Рэспубліку Літвы і Русі; французских союзников, готовившихся к эвакуации из страны; и даже агентуру чукотского императора. Ни доказательств, ни опровержений… Одно можно сказать с уверенностью: никто в Менске не огорчился исчезновению этого монумента.

Обгоревшие руины уродовали город ещё с четверть века, пока король Казімір ІІІ не решил построить себе château de plaisance. Проект впечатлял. Внешне десятиэтажный особняк должен был казаться классическим средневековым замком. Внутри же всё предстояло обставить по последнему слову техники. Строительство подходило к концу, когда, в 1848 году, разгорелась Жемойтская война за независимость (в Литве её называют «Жамойцкае паўстаньне»). Когда повстанцы заняли Вильню и Лиду, в Менске началась революция. Город перегородили баррикадами. В недостроенном замке расположился Камітэт нацыянальнага выратаваньня. Роялисты окружил столицу. После удачного артобстрела стало ясно, что открытие château придётся несколько отложить.

Восстание закончилось принятием Конституции. Оставшись практически без средств, монарх отказался от лишней недвижимости и остался жить в Астрашыцкім Гарадку. Цэнтральная Рада долго не могла решить, что делать с Замчышчам. Наконец, решено было его продать. Новый владелец попробовал было открыть торговый склад, но прогорел. В начале 1880-х на Замчышчы открыли огромный отель. Владелец отыскал старый королевский план и воплотил его в жизнь. Снаружи менчуки видели высокую белокаменную крепость с зубчатыми стенами, сторожевыми башнями, массивными воротами и арочным мостом надо рвом. Внутри же паркетные полы были застелены мягкими коврами, стены обиты бархатом, всюду горело электричество. В замке были канализация и паровое отопление. Лифты медленно ползли от этажа к этажу. Был даже новомодный телефон. На современников отель производил колоссальное впечатление.

Примерно таким его и застала Вынтэнэ. Конечно, лифты теперь скоростные, да и вода из кранов идёт горячая. Но атмосфера осталась торжественно-старомодной. И сердце сжималось от ностальгии по далёкой belle époque, когда люди ещё верили в прогресс и во всесилие науки; когда казалось, что ещё немного — и весь мир станет чистеньким, аккуратным, справедливым, и что, взявшись за руки, нации забудут старые распри и пойдут к новым вершинам…

Ночь в отеле «Менскі Замак» стоила недёшево, но и не то чтоб разорительно. Постояльцев хватало, но и свободные комнаты оставались всегда — очень удобно для путешественников, не успевших зарезервировать номер. В гостиницу охотно пускали гостей, три раза в день проводили экскурсии. Но и в остальное время все желающие могли побродить по широким коридорам, поскучать возле стилизованных под бойницы окон, постоять на высоких башнях…

— Как бы я хотела поехать в кругосветное путешествие! — говорила Тарэся. — Я уже всё распланировала. Доеду автостопом до Риги. А там сяду на корабль до Ниеншанца в Ингрии. Из Ингрии — в Карелию. Из Карелии — на Чукотку, в Москву. Долечу на транспортном самолёте (пассажирские туда не летают). А дальше — мечта! Проедусь по Трансчукотской магистрали от Москвы до самого до Анадыря, через всю страну! Пару недель поживу в Анадыре (там ведь есть молодёжные хостелы?). А потом доберусь до города Уэлен. Из Уэлена — паромом на Аляску. С Аляски — в Республику Нунавут. Проедусь от чукотской границы до Лабрадора. По дороге посмотрю Икалуит — люблю многомиллионные мегаполисы. Попрактикую эскимосский язык — такой подарок для лингвиста! С Лабрадора — сразу на юг, в Канаду. Французский в школе учила, вот и буду вспоминать. А из Канады — в Луизиану. Спущусь на пароходе по Миссисипи (хотя навряд ли там остались пароходы). А из Нового Орлеана на поезде — в Тринадцать Провинций. Доберусь до их столицы Филадельфии — и самолётом в Касабланку. Оттуда — на корабле, через всё Средиземное море, а потом через Чёрное! Выйду в Крыму — у меня много друзей-татар, учились вместе. Погощу у них в Бахчисарае и Ялте, покупаюсь в море. Потом — в Украину и домой.

— Здорово! — одобрила Вынтэнэ. — А чего ж не едешь?

— Одной не интересно, — вздохнула Тарэся. — Насьця постоянно занята — не успокоится, пока не овладеет аргонной энергией. А никто кроме неё не отважится на такое сумасшествие.