Московский автономный округ. Город Менск - [16]
— …И разорило Москву, — добавила девушка.
— Нельзя приготовить яичницы, не разбив яйца, — вздохнул редактор. — Приходится чем-то жертвовать.
— Жертвовать целым народом?
— А знаешь, что бы московиты с нами сделали, если бы победили?
— Поубивали?! — иронично сказала Вынтэнэ. — Поработили?!
— Ещё проще! Приучили бы к наркотикам — гарэлка, віно… Мы стали бы слабыми и безвольными. А они уничтожили бы наш язык и культуру…
— А так мы их ассимилировали, — сказала Вынтэнэ.
— Выходит, или мы, или они… Двум великим народам не ужиться на одном континенте. И потом…
Вынтэнэ вопросительно посмотрела на него.
— Наша матушка-Чукотка всему свету голова! — воскликнул старик.
Уладзь ждал Вынтэнэ у дверей редакции.
— Ну как? — он поцеловал девушку.
— Найди мне другую работу, — буркнула Вынтэнэ.
— А што здарылася?
Девушка расплакалась.
— Я… не знаю! Не знаю, где правда! Может, действительно — «мы или они»? Но почему так?! Разве мало места на земле?! И ты… твоя культура… Разве можно ради неё приносить других в жертву?!
Уладзь обнял Вынтэнэ и отвёл в сторону. Они сели на лавочку у самой воды. Сьвіслач плескалась под их ногами.
— Ну… успокойся, милая… — шептал литвин. — Расскажи, как всё было.
Вынтэнэ рассказала.
— Мне страшно, — зашептала она. — Эта редакция словно смертью пропитана. Там всё такое старое, неживое. Словно время остановилось. Всё такое депрессивное…
Она и сама не понимала, почему плачет. Отчего приняла всё так близко к сердцу? А Уладзь просто прижал её к себе и нежно целовал.
— Што ты, каханая… — заговорил он. — Не выдумывай. Просто эммигрантская община, пожилые люди. Старомодные очень. И верят в свои… предрассудки. А ты просто устала… Чужая страна, незнакомый язык. Ограниченный круг общения. Ты чувствуешь себя… как инопланетянка.
— Так и есть… — она спрятала лицо у него на груди.
— А тут ещё эти старомодные чукчи: вроде и соотечественники, да из прошлого. Патриоты, а Чукотки в глаза не видели. Это у тебя… не знаю, как сказать по-чукотски… кагнітыўны дысананс.
Вэнтэнэ вздохнула: никто не понимает её так, как Уладзь.
— А тут ещё и чувство вины: чукчи Москву разрушили. И противоречие: мол если бы не разрушили, то и сами б пропали, и Литва б исчезла. И выходит, что твой народ и сама ты… как сказать? Уязвимы, что ли?
— Где-то так, — прошептала она.
— Вот отсюда и мысли о смерти…
Вынтэнэ подняла голову. В глазах всё ещё стояли слёзы. Она поцеловала любимого в губы.
— Что б я без тебя делала?
Они целовались. Потом просто сидели обнявшись и смотрели на реку.
— А можа на самай справе пагаварыць з Тарэськай? — сказал Уладзь. — Если она действительно на кафедре чукотской филологии, да ещё и доктор наук… Наверняка знает кого-нибудь, кто может помочь.
— В чём помочь?
— Ты могла бы пойти в аспирантуру. И заодно помогать профессорам учить студентов.
— Чтобы учить, нужно самой что-то знать, — сказала Вынтэнэ. — А что я такого знаю?
— Ты свободно говоришь на чукоцкай мове, — объяснил Уладзь. — И пишешь на ней грамотно. В нашей стране это редкость. И потом, ты знакома с современной чукотской журналистикой, читала популярных сейчас писателей, осведомлена о субкультурах в Анадыре. Ведь так?
— Да… — согласилась Вынтэнэ.
— Вот видишь?! Тебе есть, что рассказать студентам. Аспиранткой можешь стать. А со временем — преподавателем.
— Аспиранткой… — задумалась девушка. — Это ж надо диссертацию писать. А у меня и темы-то толковой нет…
— Тему подберём! Столько есть интересных направлений! Единственное что… тебе придётся-таки выучить літоўскую мову.
— Абяцаю, каханы!
Тарэся Маякоўская преподавала чукотский язык. Совсем недавно защитила докторскую по творчеству чукотской поэтессы Кымытваль и осталась на кафедре. Тарэся получила правительственный грант и теперь искала аспирантов.
Кандидатов было мало. Во-первых, хорошего аспиранта всегда сложно найти: он должен быть и толковым, и терпеливым — шутка ли, просидеть три года над книжками, де ещё и за небольшую зарплату! Во-вторых, мало кто владеет чукотским. А в-третьих, Тарэся — молодая и неизвестная, а студенты хотят на докторат к опытным и знаменитым.
Такой вот парадокс: и деньги есть, и места в аспирантуре, а учить некого… Но тут в кабинет постучался Уладзь.
— Привет! — сказал он по-чукотски.
— Уладзю, гэта ты?! — рассмеялась Тарэся. — Амаль не зьмяніўся!
— Ды й ты таксама! — Уладзь поцеловал её в щёку. — Знакомься, это моя жена.
— Вынтэнэ, — представилась девушка.
— Тарэся, моя одноклассница.
Они сразу же друг другу понравились. Через минуту девушки уже говорили по-чукотски. Тарэсі приходилось нелегко: она знала классический, литературный язык, а вот говорить о вещах простых, повседневных как-то не приходилось.
— Ничего, — сказала Вынтэнэ, — со мной ты быстро научишься.
Они уже перешли на «ты».
— Ну, я пошёл, — решил Уладзь. — Зайду через час где-то.
Когда он вернулся, девушки всё ещё говорили.
— Я не вовремя? — улыбнулся он.
— Вовремя, — отозвалась Вынтэнэ. — Идём кататься на гондоле?
— Якая гандола? — удивился этнограф.
— Вэнэцыянская гандола на Нямізе, з Ракаўскага боку, — объяснила Тарэся. — Её привезли прямо из Италии, на прошлой неделе. Теперь — аттракцион для туристов. Пошли вместе?!
Чукотский писатель Сергей Иванович Тымнэттыкай живёт и работает в г. Вашингтон (США). Ему принадлежит авторство таких романов, как «Ятъёл» (1997) и «Гынам гын инэчичевыркын?» (2002). «Московский автономный округ» (в оригинале — «Мургин нутэнут») — третья книга писателя. Чукотские издательства отказываются публиковать книги Тымнэттыкая по политическим мотивам. По всей видимости, в Российской Федерации действует негласный запрет на это имя.Не имея нужды в деньгах, автор дал нам бесплатное право на публикацию русского перевода книги.
Страна Скади Грин, капитана боевого цеппелина, почти двадцать лет расколота гражданской войной. Однажды жизнь Скади при загадочных обстоятельствах спасает вражеский офицер, запуская цепь событий, изменивших для неё всё. Сможет ли Грин в круговерти боёв и политических интриг разобраться, кто друг, а кто враг, за какую правду она сражается, и что связывает её с тем самым офицером, ставшим для Скади ангелом-хранителем?
Диверсант СВР, ставший инвалидом, попадает в тело Резанова, прототипа героя рок-оперы "Юнона и Авось", в 1806 год. Он хочет вернуться домой, и даже как будто находит обратный путь, но разве русский офицер бросит на произвол судьбы со-владельца тела, зная о скорой преждевременной гибели того. Попутно он внедряет уместные знания своего времени, подспудно укрепляя Россию и наконец добирается до Императора Александра I.
Когда я впервые столкнулся с творчеством Андрея Круза, то был поражен новизной и свежестью его миров, все время ловил себя на том, что воспринимаю их за реальность. Потом Круз ушел… Своим виденьем этих миров я решил продолжить заполнение этих шедевров в силу своих возможностей. Мирам Круза посвящается.(Продолжение книг «Дверь», «Домик Элли», «Заре навстречу») При создании обложки использован дизайн серии книг «Миры Андрея Круза» и образы предложенные автором.
История встаёт на дыбы, Россия меняет маски. Это не абстракция, а реальность, с которой сталкивается школьный учитель, приехавший по работе в странный провинциальный город. Аномалия приобретает пугающие масштабы. К ней надо, пока не поздно, подобрать ключ. И тут учитель получит помощь с неожиданной стороны. *** Специальный приз журнала «Мир фантастики» в рамках конкурса, организованного издательством «Росмэн» (2021). Номинация «Фэнтези. Мистика. Хоррор».
О ты мой новый Герой! Тебе лишь только верю! Ты открываешь двери и покоряешь сердца! Офицер императорской армии, рыцарь без страха и упрёка, скользит по волнам революционного прошлого и поражает всех врагов силой своего оружия и мощью интеллекта! Читайте все, но помните: "Это только присказка, сказка будет впереди!".
Меотию, обезлюдевшую несколько столетий назад в результате нападения кочевников и заразного мора, заселили чужестранцы дартанаи. Вместе с выжившим коренным населением они заново восстановили страну. И если в центральных областях два народа мирно сосуществуют, то на границе со степью отношения между ними накалены. Сумеет ли присланный в провинциальный городок столичный военачальник создать оборонительные укрепления до начала войны со Степью, если его единственной союзницей становится та, которую его соотечественники свысока называют Суеверием Древнего города?