Московские туннели - [19]

Проблем хватило с излишком и без Григория. Начались они через три десятка метров. В круге света на правой стене мелькнуло что-то черное. После того как луч фонарика замер на черных пятнах, стало ясно, что это не просто сырое пятно плесени. Пятна сложились в буквы «ж» и «и». Круг света переместился влево. Стала видна вся надпись, или, точнее, ее отрывок:

– Берегись! Здесь жи… – начал читать Гриша хриплым, замогильным голосом и вдруг осекся.

Черт бы его побрал, зачем произносить фразу, которую и так все прочитали! Никто не нуждался в озвучке текста, который и так не имел ничего общего с «добро пожаловать!».

Фраза «Берегись! Здесь жи…», по всей видимости, была выполнена факелом или мазутным светильником. У каждой из корявых, разной толщины букв имелась уходящая вверх косичка. Однако самым жутким было окончание фразы. Буква «и» заканчивалась длинной, уходящей к самому полу дугой. Тот, кто написал это, явно прервался не по своей воле. Закончить мысль ему помешали. Помешали те, кто… Живет здесь! Анатолий обвел взглядом настороженные лица ребят своей команды. Они, конечно, и сами обо всем догадывались. Глупо было считать, будто любитель настенных текстов собирался закончить свое откровение чем-то вроде: «жизнь» или «живопись». Так кто же здесь живет? Мамочка? Путевой Обходчик? Его Величество Зверь?

Похоже, наиболее близкий к истине ответ мог дать только Гриша. Парень совсем раскис, он чуть не плакал. И безуспешно пытался скрыть бившую его дрожь. Будто ему казалось, что на них вот-вот рухнет свод туннеля, и поэтому он все время таращился вверх – на самый безопасный из всех потолков, которые Анатолий когда-либо видел. Лучи фонариков метались во все стороны, но, насколько хватало света, не было и намека на угрозу. Просто здесь кто-то живет. Возможно, как раз сейчас он сыт и не желает тратить время на такую мелкую добычу, как восемь жалких людишек. Вот когда пройдет караван побольше, тогда он и покинет свою сырую, темную нору, чтобы полакомиться человечиной.

Молчание становилось все тягостнее, пока нервное напряжение не достигло наивысшей точки, после которой проронить хоть слово стало жизненной необходимостью.

– Гринь, что случилось-то?!

Вопрос командира вырвал Гришу из ступора. Он несколько раз сглотнул с таким видом, будто привести речевой аппарат в действие стоило ему теперь неимоверных усилий.

– Ерунда, командир… Чертовщина какая-то… Крылья. Они повсюду. Хлопают так, что ушам больно…

– Какие, к Марксу, крылья? – фыркнул Анатолий с деланой иронией. – Нет ничего такого, и не может быть. Скажи себе это, и сразу полегчает.

Гриша кивнул и попытался выдавить из себя улыбку. Вышло очень даже неплохо. Почти искренне.

– Вперед! – скомандовал Анатолий.

Все испытывали одинаково страстное желание поскорее покинуть это место. Плохое было место. Плохое! И желание бежать было настолько страстное, что отряд, вместо того чтобы двигаться попарно, растянулся в шеренгу от одной стены до другой. Толя закрыл на это глаза – не стоит донимать бойцов придирками в такой момент. Сейчас, сейчас, минуют этот странный участок и снова построятся как положено.

Сам испугался, вот что. Сам сдал. Командир, тоже мне…

Толя так заспешил, что, вопреки своим правилам, решил миновать темный проем подсобки без привычных предосторожностей. Под ботинком что-то хрустнуло.

Щебень не мог издать такого звука. Это был сухой и отрывистый, как одиночный выстрел, хруст. Анатолий инстинктивно отпрянул в сторону так резко, что чуть не сбил Гришу с ног. Вырвав фонарик у ведущего, он едва не уронил его – руки стали не просто влажными, а мокрыми от пота.

Луч света упал на нужное место. Анатолий перевел дух. Он наступил на ногу скелета. Только-то и всего. Прыгать из-за этого до потолка не стоило. Тем более бравому командиру отряда. Жителей Метро нельзя удивить скелетами. Они встречались в некоторых туннелях почаще живых людей.

Анатолий не раз видел трупы в разной степени разложения. Вначале у него включалось воображение, он размышлял о том, кем при жизни были эти люди. Пытался понять по внешним признакам, кем они были по профессии. Искал в пустых глазницах ответ, кого любил и кого ненавидел хозяин черепа. Однако вскоре привык к этому зрелищу. Найденный в туннеле труп оставался для него просто трупом. Кусок мертвечины. Ни о чем он не думает. И не думал никогда.

Как-то раз Анатолий даже попытался прикинуть, как соотносится количество увиденных им останков с примерным числом живых обитателей Метро. Оказалось, что сравнение не в пользу живущих. Настолько не в пользу, что не обязательно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что если пустить проблему на самотек, то лет через десять туннели будут просто завалены скелетами умерших насильственной или естественной смертью людей. И все из-за того, что живые были слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на мертвых. Последние ведь прекрасно могут обходиться без оружия, топлива и еды. Так зачем тратить на них драгоценное время, если его можно использовать для более полезных дел?

Пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов? Пусть забирают их к себе в туннели, пусть набиваются в мертвецкие-сквоты, лишь бы не совались на станции, к живым.