Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки» - [79]
Блокада с моря, осуществленная молодым царем силами «воронежского» флота, успешная минная война, бомбардировки и насыпной вал, который стрельцы и солдаты подвели к самым стенам крепости, вынудили турецкий гарнизон к сдаче. После победы московские полки были задействованы для реконструкции азовских укреплений: «И в двести пятом году августа с шестаго числа место города Азова все росчистили, и по наряду новоземляной город и ров делали, и в совершенство учинили. А работали денно и нощно во весь год самою совершенною трудностью…»[602].
В 1697 г. турецко-татарское войско попыталось отбить Азов, но 20 июля в полевом бою с войсками А. С. Шеина было разгромлено. В этом бою участвовали и шесть московских стрелецких полков[603]. Шеин применил тот же тактический прием, что и А. Н. Трубецкой под Конотопом и Г. Г. Ромодановский при штурме Стрельниковой горы. Атаки татарской конницы наткнулись на усиленный рогатками осадный табор, из-за которого вели четкий убойный залповый огонь стрельцы, солдаты и пушкари. После поражения турки оставили попытки завладеть Азовом.
Московский стрелецкий полк Василия Елчанинова отличился при успешной обороне Тавани от крымских татар в том же 1697 г., пытавшихся отрезать русских от устья Днепра[604].
По результатам азовских кампаний можно утверждать, что восстание 1682 г. практически не сказалось на боеспособности московских стрельцов.
По данным М. Рабиновича, «к лету 1698 г. в Русском государстве было 49 стрелецких полков, в том числе 20 полков московских стрельцов. Московские стрелецкие полки дислоцировались следующим образом: в районе Великих Лук – четыре полка (Федора Колзакова, Афанасия Чубарова, Ивана Черного, Тихона Гундетмарта), в Азове – шесть полков (Ивана Канищева, Ивана Озерова, Дмитрия Воронцова, Мартимьяна Сухарева, Венедикта Батурина, Михаила Воронцова), в Киеве – четыре полка (Ивана Ушакова, Ивана Нечаева, Ивана Скрипицына, Михаила Сухарева), в Белгороде – три полка (Василия Елчанинова, Михаила Кривцова, Ильи Дурова) и «зборный полк» Петра Головина в городах Белгородского разряда. В Севске – один полк (Степана Стрекалова), в Астрахани – один полк (Ивана Спешнева)»[605].
Если учесть, что в Новгороде, Курске и некоторых других городах московские полки были приписаны к местным и в документах фигурировали как «новгородские», «курские» и т. д., то московских стрельцов в реальности было больше, чем по официальным спискам. Из всех этих частей четыре полка, дислоцированных в Великих Луках, подняли восстание.
В. И. Буганов считал причинами восстания четырех стрелецких полков Ф. Колзакова, И. Черного, Т. Гундертмарка и А. Чубарова такие факторы, как «крайние тяготы службы во время азовских походов, последующей гарнизонной службы в Азове, перехода к Великим Лукам, голода и самого настоящего нищенства (голодные стрельцы просили подаяние у местного населения), притеснения властей и начальства»[606]. Цели восставших стрельцов исследователь определял, как «возвращение к семьям в Москву, получение жалованья, расправа с боярами и иноземцами…, отстранение от власти «плохих» правителей… и вручение ее «хорошим» правителям», которые, по их мысли, облегчат их положение…»[607]. Буганов критиковал точку зрения, согласно которой восстание 1698 г. «неверно квалифицировалось как реакционный бунт стрельцов, инспирированный консервативным боярством и духовенством и направленный против петровских преобразований»[608]. С утверждением Буганова невозможно не согласиться. Считать восстание 1698 г. «реакционным бунтом» и т. п. – безусловная ошибка. Но перечень причин восстания, предложенный В.И. Бугановым, может быть скорректирован. М.Д. Рабинович приводил свидетельство крайне тяжелого положения московских стрельцов, участвовавших в Азовских походах и задействованных после победы для реконструкции крепости и гарнизонной службы: «Объясняя причины волнений, стрелец стремянного полка Нестор Бугаев показал: «Нам, стрельцам, ни в Москве, ни в Азове жития нет. На Москве от бояр, что они у них хлеб отняли без указу (лишили хлебного жалованья. – М.Р.), а в Азове – от немец, что они на городовой работе их бьют и заставливают их работать безвременно». Он же, Нестор, говаривал: «На Москве бояря, в Азове немцы, в воде черти, в земле черви…»[609]. После азовской службы четыре полка московских стрельцов были переведены в Великие Луки, куда они прошли, не заходя к семьям в Москву.
Исследователь отмечал, что в конце 90-х гг. XVII в. государство было всячески заинтересовано в переходе стрельцов в солдаты. Процесс перехода был безболезненным и даже желанным для стрельцов[610]. Солдатское жалованье в это время было выше стрелецкого, т. к. стрельцам разрешалось заниматься промыслами и ремеслами, солдаты получили единообразную цветную суконную униформу, что раньше было положено одним московским стрельцам и Выборным солдатам. Вместе с тем правительство приняло и ряд негативных мер по принуждению к переходу стрельцов в новое звание. Так, стрельцам подолгу задерживали жалованье, направляли на тяжелые работы, не разрешали возвращаться в свои московские слободы и т. д. В своих челобитных и на допросах мятежные стрельцы жаловались на невыносимые условия службы в Великих Луках: «…и мы на полских – на Себежском и на Невльском рубежах были, голод и холод, и всякую нужду терпели. А только давано было на полки для постою дворов малое число – стояли на дворе человек по сту и по полтораста. А хлеб купили дорогою ценою… которые наши братья ходили кормиться именем Христовым, и те от нас многие батоги биты перед Розрядом…»
Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.
Эта книга посвящена двум наиболее значимым для каждого россиянина событиям Второй мировой войны: героической обороне Брестской крепости и конечной фазе в сражении за Сталинград — операции «Кольцо». И если в первом случае, несмотря на отчаянное сопротивление и невиданный героизм наших воинов, Красная армия потерпела поражение, то в Сталинградской битве расплачиваться за агрессию и разбой на территории нашей Родины пришлось уже немецким захватчикам — германский военный гений был посрамлен и унижен, 6-я полевая армия вермахта перестала существовать, а генерал-фельдмаршал Паулюс впервые в немецкой истории сдался в плен.
В СССР сложился настоящий культ штурмовика Ил-2, ставшего одним из главных символов Победы, — сам Сталин говорил, что «илы» нужны на фронте, «как хлеб, как воздух», а советская пропаганда величала их «летающими танками» и «черной смертью». Однако вопреки послевоенным мифам этот штурмовик нельзя считать «непревзойденным» или «неуязвимым» — его броня защищала лишь от пуль и осколков, а летные характеристики были вполне заурядными. Грозным оружием его делали те, кто воевал, умирал и побеждал на «илах», — пилоты и стрелки штурмовых авиаполков ВВС Красной Армии.
Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.
В этой книге наиболее полно и систематизированно рассматривается история русской армии от ее состояния накануне Восточной (Крымской) войны 1853–1856 гг. до Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг., столкновения с Афганистаном в 1885 г., памирских походов 1891–1895 гг. и других малоосвещенных боевых операций российских войск. Показаны перемены в армии России после реформ 1860–1870 гг., роль армии в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Авторами описаний этих событий являются известные русские военные историки А.
В великой победе, которую одержала над врагом Советская Армия, не последнюю роль сыграли воины-связисты. Воспоминания В. П. Агафонова — первая книга о связистах в серии «Военные мемуары». В дни Великой Отечественной войны автор являлся начальником связи 11-й, а затем 27-й армий, с которыми прошел боевой путь от Немана до Дуная. Тепло и взволнованно рассказывает В. П. Агафонов о своих товарищах, с которыми форсировал Днепр, участвовал в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, сражался за Балатон. Словно живые, встают на страницах книги рядовые связисты и офицеры — люди, беззаветно преданные воинскому долгу, люди, чье мастерство мужало в боях.Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера.
Такой книги еще не было — не только в России, но и на любом из европейских языков. Это — единственная полная энциклопедия НИНДЗЯ, основанная на аутентичных японских источниках. Всё о воинском искусстве ниндзюцу и легендарных воинах-«невидимках», прозванных «демонами ночи» (слово «синоби», являющееся синонимом «ниндзя», в переводе с японского означает «разведчик-диверсант»).Происхождение ниндзя и генезис их уникальных боевых навыков, становление и расцвет ниндзюцу в эпоху междоусобных войн и его упадок при сегунате, «кодекс чести» и тайны мастерства, величайшие «школы» и «кланы» ниндзя, их оружие и снаряжение, огневые средства и шпионские приспособления, лекарства и яды — для этой энциклопедии нет секретов!Она не имеет ничего общего с теми дешевыми сенсациями, рекламными мифами и киноштампами, которыми пичкают неискушенную публику.
К 300-ЛЕТИЮ ОКОНЧАНИЯ ВЕЛИКОИ СЕВЕРНОЙ ВОИНЫ! «Чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено» – так Петр Великий прокомментировал взятие русскими войсками Выборга в 1710 г. Всего же за продолжавшуюся 21 год войну России со Швецией насчитывается около семидесяти осадных операций, ведь захват и оборона крепостей составляли значительную часть военного дела начала XVIII столетия. Книга Бориса Мегорского посвящена этой типичной для своего времени, но малоизвестной сегодня стороне боевых действий эпохи Петра I. При описании осадной войны автор обращает внимание на вопросы повседневности, рутинные задачи, воинские традиции и обычаи, поведение в боевой обстановке.
«ЧЕГО НЕ МОГЛА СДЕЛАТЬ ПЕХОТА, ТО СДЕЛАЕТ КАВАЛЕРИЯ» — эти слова генерала А. Н. Куропаткина, главнокомандующего русской армией в войне с Японией, были сказаны о сражениях 1904–1905 гг. Однако в Первую Мировую и Гражданскую войны боевое применение кавалерии только подтвердило верность его оценки. Уже первые бои 1914 г. показали превосходство русской конницы над кавалерией германцев и австрийцев как в качестве личного состава, так и в боевой подготовке, а на фронтах Гражданской войны красные конники (в первую очередь из легендарных 1-й и 2-й Конных армий) сыграли ключевую роль, серьезно повлияв на ее исход.
Они завоевали для Римской империи полмира. Они пронесли римских орлов от Британии до Персидского залива и от Африки до Рейна и Дуная. Они были становым хребтом величайшего государства Древнего мира. Римские легионы по праву считаются самой мощной, совершенной и эффективной боевой машиной своего времени, по многим параметрам не превзойденной до XVIII века нашей эры. Феноменально дисциплинированные и организованные, великолепно обученные, вооруженные по последнему слову техники, они не знали себе равных более полутысячи лет – недаром сами римляне приписывали создание легионов не только человеческому разуму, но и «Божественному провидению». Боевое расписание и тактика, вооружение и боевое применение, редкие поражения и знаковые победы – в этой книге, беспрецедентной по глубине и охвату материала, история римских легионов предстает во всем ее величии.