Московские французы в 1812 году - [15]
Первая католическая церковь появилась в Москве в 1684–1685 годах, то есть в царствование Петра Великого. Речь идет о расположенной в Немецкой слободе церкви Петра и Павла>68, открытой для представителей четырех народов: французов, немцев, итальянцев и поляков. Несмотря на эту победу, положение в православной стране католиков, постоянно подозреваемых местные жителями в прозелитизме, оставалось весьма непрочным>69. Это подтверждается изгнанием иезуитов в 1689 году, равно как и антикатолической реакцией сразу после смерти Петра Великого (1725), которая в царствование императрицы Анны (1730–1740) лишь усилилась>70. Пришлось ждать 1740-х годов, чтобы эта напряженность спала и Россия стала проводить настоящую политику веротерпимости, проявляя в этом верность духу Просвещения. Екатерина II открыто защищала эту политику и провозглашала ее в различных своих указах (от 22 июля 1763 года, от 21 апреля – 3 мая 1785 года), однако все же устанавливая некоторые рамки. Данная эволюция оказалась весьма благоприятна для московской колонии французов, которые по большей части принадлежали к католической вере. Кроме того, к концу XVIII века церковь святых Петра и Павла стала уже слишком маленькой для увеличивающейся католической общины, а проповеди в ней читались обычно на немецком или польском языках. Французы не чувствовали в ней себя дома. Воодушевленные горячим патриотическим чувством, они пожелали иметь свой собственный приход. 31 декабря 1786 года между Россией и Францией был подписан торговый договор, дававший проживающим в России французам, в числе прочего, свободу отправления религиозного культа. Так что настал момент потребовать у российских властей построить национальную церковь. Французский консул в Москве Пьер Мартен, занимавший этот пост с 1760 года, поддержал просьбу своих соотечественников. Переговоры затянулись, но, несмотря на отъезд дипломата в 1788-м, французы продолжали настаивать на своей просьбе. Естественно, они искали поддержки у католических иерархов, которые в России были представлены особой архиепископа-митрополита Могилевского. Кроме того, они организовали небольшую группу давления, а также приходской совет даже еще до образования прихода, чтобы подкрепить свои требования. Первое время из-за недостатка денежных средств они просили позволения переоборудовать в часовню одну из комнат дома, занимаемого вице-консулом. Архиепископ Могилевский согласился при условии, что содержать ее французы будут сами. Затем архиепископ назначил первого священника прихода – аббата Пема де Матиньикура, священника диоцеза Шалон в Шампани.
Теперь, когда было получено разрешение церковных властей, представителям французской общины требовалось получить разрешение московской администрации. Но ответ Екатерины II не совсем отвечал их ожиданиям. Царица дозволяла строительство в Москве новой католической церкви, однако предложила воздвигнуть ее на окраине города, в Слободе (указ от 5 декабря 1789 года). Царица не видела большой разницы между французской и немецкой колониями. По ее мнению и согласно традиции, иностранцы селились в Немецкой слободе и должны жить там и впредь. Французы оказались разочарованы, но вынуждены были подчиниться. Все то время, что продолжались переговоры, они отправляли религиозные службы в одной из комнат вице-консульства. Такое положение сохранялось вплоть до дня, когда московские власти сообщили французской общине о разрешении построить храм, при условии, что они выкупят дом вице-консула. Французы согласились и организовали сбор средств для выкупа означенного дома>71. Люди проявили щедрость. Книготорговец Аллар, проживавший на улице Лубянка, совсем рядом с будущей церковью, один внес шесть тысяч рублей. Очень скоро начались работы, и 10 марта 1790 года, в страстное воскресенье, часовню в присутствии всей французской колонии освятил аббат Пем де Матиньикур. Все радовались, и праздник, устроенный в тот день, был под стать событию. 30 марта 1791 года первоначальная часовня стала церковью в честь Святого Людовика. Отныне она была независима от церкви Святых Петра и Павла и, в некотором роде, являлась «национальной». Как и годом раньше, освящение провел аббат Пем де Матиньикур, ставший первым кюре этой совершенно новой религиозной общины. Приход Сен-Луи-де-Франсэ официально организовал различные структуры, в частности, приходской совет, чтобы обеспечить свою сплоченность и свое будущее. Кроме того, кюре взял на себя обязанность четко очертить границы своего прихода, поскольку с его образованием приход церкви Святых Петра и Павла потерял часть своих прихожан. Большая напряженность между двумя общинами существовала, в частности, из-за эльзасцев и франкоязычных бельгийцев. От кого они должны зависеть? В результате продолжительных дискуссий эти «маргиналы» сохранили право выбора прихода, к которому они хотели бы принадлежать. На некоторое время страсти утихли…
В это время прихожане церкви Сен-Луи старались сохранить динамизм, необходимый для консолидации новообразованной общины. Они выразили желание построить при церкви дом, позволяющий открыть в нем школу и иметь зал для собраний. Однако главной проблемой для них оставалось финансирование. В июне 1791 года им удалось приобрести лишь небольшой участок земли вокруг церкви. И хотя он и мал, это был только первый шаг. Главное – начать, а потом понемногу. Но с началом Французской революции общине пришлось пережить волнения: Екатерина II неодобрительно относилась к тому, что некоторые французы, такие как, например, книготорговец Куртенер, распространяли в ее стране революционные идеи. Этот последний, говорят, продавал последние номера газеты Камиля Демулена «Революция во Франции и Брабанте», а также эстампы с видами Бастилии и политические памфлеты! Ответ царицы был быстрым. В 1793 году они приняла целый ряд репрессивных мер, значительно дестабилизировавших французскую общину Москвы. Первой из этих мер стал указ от 8 февраля 1793 года, который приостановил действие торгового договора 1786 года
