Московия - [102]
Охота
Кроме того, у государя есть обыкновение по рассмотрении и решении некоторой части дел с послами приглашать их на охоту и забаву загород. Вблизи Москвы, в полумиле или миле от нее, есть место, заросшее кустарником и очень удобное для зайцев. В нем, будто в заячьем питомнике, водится великое множество зайцев, ловить которых, а также рубить там кустарник, никто не смеет из страха перед суровейшим наказанием. Огромное количество зайцев разводится также в специальных загонах, а также в садах и домах.
Всякий раз, как государь пожелает насладиться такой забавой, он велит свозить зайцев из разных мест, как можно больше в один лесок; из других лесков их сгоняют в один или два, которые огораживают сетями. Чем больше он их поймает, тем с большим, по его мнению, весельем и честью окончит дело. У него есть множество охотников, каждый из которых ведет по две собаки; одеты они в костюмы трех цветов. Когда они запускают собак в лесок, то идут рядом с громким криком; впереди держат быстрых собак, зовущихся у них «курцы». Когда он прибывает на поле, то отправляет за послами некоторых из своих советников вместе с известным числом придворных или рыцарей, веля проводить к нему послов.
Вечером 18 мая мне сообщили, что завтра утром мне надо быть с государем на охоте. Поутру прислали около сорока лошадей в сопровождении нескольких важных лиц, которые проводили меня к государю через реку Москву по плавающему мосту>{338}.
Приведя послов, советники, когда те уже приближаются к государю, заставляют их сойти с коней и несколько шагов к государю сделать пешком. Таким же образом провожали к нему на охоту и нас. Он ласково принял нас, сидя на разукрашенном коне, одетый в блестящие одежды, без рукавиц, но с покрытой головой. Он протянул нам голую руку и через толмача сказал: «Мы выехали на свою забаву и позвали и вас принять участие в нашей забаве, чтобы вы несколько развлеклись этим, и чтобы ты передал брату нашему Максимилиану, избранному римскому императору и высшему королю, что ты присутствовал на нашем празднике. Садитесь на коней и следуйте за нами».
Головным убором ему служил так называемый у них колпак, белый, с отворотами, у которого с обеих сторон, там, где отвороты имели разрезы, сзади и спереди, были драгоценные украшения, как бы ожерелья, из которых торчали вверх золотые пластинки, сделанные из золота, наподобие перьев. Они, сгибаясь в такт его движениям, раскачивались вверх и вниз. Платье на нем было вроде терлика — подобие боевого кафтана — и расшито золотыми нитями. На поясе, по отечественному обычаю, висели у него два продолговатых ножа и кинжал, также продолговатый, чтобы колоть или защищаться. Сзади за поясом у него был особый вид оружия, напоминающий древнеримский цест>{339}, которым обычно они пользуются в бою, на их языке называемый «кистень», а по-польски «басалык». Это палка, несколько длиннее локтя, в две-три пяди длиной, к которой прибит кожаный ремень длиной в две пяди; на конце ремня находится угловатый или круглый кусок железа или меди, которым и наносится удар. Однако у государя он был со всех сторон украшен золотом.
Справа от него ехал изгнанный казанский царь, татарин, по имени Ших-Али, а слева — два молодых князя. Один из них держал в правой руке секиру из слоновой кости, называемую у них «топор», почти такой же формы, как на венгерских золотых; у другого же была булава, подобная венгерской, также из слоновой кости, которую русские называют «шестопер», то есть «шестиперая». Царь Ших-Али был, как у них принято, опоясан двойным колчаном: в одном были спрятаны стрелы, а в другом заключен лук, на боку же — сабля.
В поле находилось около трехсот всадников. Пока мы таким образом ехали по полю, государь несколько раз приказывал нам останавливаться то в одном, то в другом месте, а иногда ближе подъезжать к нему. Затем, прибыв на место охоты, государь обратился к нам, говоря, что у них существует обыкновение всякий раз, как он находится на охоте и забаве своей, ему и другим добрым людям самим собственноручно вести охотничьих собак; то же самое он советовал сделать и нам. К оговорке же этой он прибег потому, что собака считается у них животным нечистым, и касаться ее голой рукой для честного человека позорно. На это мы отвечали, что с благодарностью принимаем настоящую его милость, и что тот же самый обычай существует и у нас, и что знатные господа на охоте сами ведут собак. Затем он приставил к каждому из нас двух людей, каждый из которых вел собаку, чтобы мы пользовались ими для своей забавы.
Меж тем почти сто человек, пеших, выстроились в длинный ряд; половина из них была одета в черный, половина — в желтый цвет. Невдалеке от них остановились остальные всадники, загораживая зайцам путь к бегству. Вначале спустить охотничьих собак не дозволялось никому, кроме царя Ших-Али и нас. Государь первым закричал охотнику, приказывая начинать; тот немедленно полным галопом мчится к прочим охотникам, число которых было велико. Вслед за тем они все в один голос начинают кричать и спускают собак, молосских и ищеек. Большим удовольствием было слышать многоразличный лай столь великой своры. А собак у государя — огромное множество, и притом отличных. Одни, по имени «курцы», употребляются только для травли зайцев
